Автобиографическое и художественное в романах И. А. Бунина

Введение

«Тяготение к автобиографизму в разных его проявлениях охватило почти все наиболее значимые литературные течения эпохи», — писал Д. Максимов о литературной ситуации начала XX века. Действительно, в истории русской литературы традиция автобиографической прозы чрезвычайно сильна и представлена такими всемирно известными произведениями, как «Былое и думы» А.И. Герцена, «Детство», «Отрочество», «Юность» Л.Н. Толстого, «Семейная хроника», «Детские годы Багрова-внука» С.Т. Аксакова и др.
Начало XX века — это время чрезвычайной популярности автобиографииеской литературы, и одним из самых сильных «катализаторов» этого расцвела явилась эмиграция, которая, с одной стороны, обеспечила полную изоляцию от мира прошлого и обусловила актуализацию в культурном сознании «первой волны» мифологемы «потерянного рая», а с другой — способствовала развитию русской литературы в «тесном контакте» с европейским модернизмом. Жанр автобиографического романа действительно становится одним из доминирующих в общей жанровой системе: «Лето Господне» И.С. Шмелева, «Путешествие Глеба» Б.К. Зайцева, «Юнкера» А.И. Куприна, «Детство Никиты» А. Толстого, «Подстриженными глазами» А. Ремизова, «Времена» М. Осоргина и др.
Особое место в этом ряду занимают романы И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева» и В. В. Набокова «Другие берега», по праву считающиеся одними из вершинных творений в литературе Русского Зарубежья, знаковые, этапные произведения писателей, осмыслявшееся многими критиками как творческий итог художественных исканий. Вряд ли «Жизнь Арсеньева» и «Другие берега» можно назвать «забытыми» художественными феноменами, поскольку уже долгое время романы становятся объектами для многочисленных и разноаспектных исследований.
Рассматриваемые нами писатели, И. Бунин и В. Набоков – фигуры для своего времени знаковые. Бунин – признанный авторитет, чьи корни питаются Традицией. Набоков – новатор, открытый Западу. Поэтому многие современники видели в них два полюса русской литературы.
И поэтому отмечу, что непрекращающемся научном внимании к набоковскому и бунинскому творческому наследию, а также при наличии ряда теоретических работ, посвященных мемуарно-автобиографическому жанру, в целом в науке не ставилась задача концептуально-комплексного изучения автобиографического метатекста как особого феномена автобиографического письма, целостной системы формирования автобиографической поэтики, «закрепленной» и концептуализированной в автобиографическом романе. Этим и объясняется актуальность данного исследования.
Материалом исследования являются произведения И. А. Бунина «Жизнь Арсеньева» и В. В. Набокова «Другие берега».
Объект исследования — феномен автобиографических метатекстов И. Бунина и В. Набокова.
Предмет исследования состоит в анализе принципов бунинского и набоковского автобиографического дискурса, способов художественной репрезентации авторской концепции памяти, а также в осмыслении мемориальной парадигмы.
Цель исследования: рассмотреть автобиографическое и художественное в романах И. А. Бунина «Жизнь Арсеньева» и В. В. Набокова «Другие берега».
Задачи:
1. Обобщить автобиографию и проблему типологии «литературы во времени»;
2. Рассмотреть концепцию автобиографии в современном литературоведении;
3. Проанализировать трансформацию автобиографического нарратива в произведениях И. А. Бунина «Жизнь Арсеньева» и В. В. Набокова «Другие берега»;
4. Описать органическую поэтику памяти И. А. Бунина «Жизнь Арсеньева» и В. В. Набокова «Другие берега»;
5. Изучить «Генетическое досье» «Жизни Арсеньева» и «Другие берега»: формирование поэтики Бунина и Набокова.
Научная новизна работы определяется стремлением описать и проанализировать автобиографические метатексты И. Бунина и В. Набокова как целостное, системное явление, проецируемое на автобиографический контекст русской и западноевропейской литературы первой половины XX века, в разных аспектах его художественного воплощения (от формирования автобиографической поэтики до ее реализации в автобиографическом романе, от выявления общих принципов автобиографического моделирования до исследования форм и принципов автобиографического письма), а также обусловлена выбором последовательно применяемых в работе теоретических категорий, способствующих более глубокому и последовательному уяснению сущности феномена «письма памяти».
Теоретическая значимость исследования определяется разграничением и идентификацией понятий автобиография, автобиографический роман, автофикция, модернистская автобиография, автобиографический метатекст; используемой системой иптратекстуальных и экстратекстуальных критериев для определения жанрового статуса вышеуказанных явлений, предложенными в работе концепцией автобиографического метатекста и имманентным тезаурусом для исследования данного явления.
Практическая значимость выпускной квалифицированной работы состоит в том, что ее результаты могут найти применение в рамках учебных курсов по истории русской литературы века, истории литературы русской эмиграции, литературной компаративистике, теории литературы, а также при разработке спецкурсов и спецсеминаров, учебных и методических пособий.
Структура работы: работа состоит из введения, трех глав, включающих в себя по два параграфа, заключения и списка использованной литературы.

Глава 1. Проблемно - методологические аспекты
1.1 Автобиография и проблема типологии «литературы во времени»

В отечественном литературоведении, как нами было уже отмечено, преобладают эмпирические исследования имеющихся в истории русской литературы автобиографий и автобиографических романов, и в какой-то мере точные и интересные наблюдения над поэтикой конкретных текстов компенсируют теоретическую неопределенность: так, одно и то же произведение может быть названо мемуарами, воспоминаниями, автобиографией, автобиографическим романом и т.д. Таким образом, даже в историко-литературных исследованиях автобиографических текстов начала XX века «в одной обойме» часто оказываются такие абсолютно разные по жанровому статусу произведения, как «Самопознание» Н.Бердяева и «Некрополь» Ходасевича, «Далекое» Б. Зайцева и «Другие берега» В. Набокова, И. А. Бунина «Жизнь Арсеньева», «Курсив мой» Н.Берберовой и «Лето Господне» И. Шмелева. Не ставя задачей данного параграфа разграничение фактуальных и фикциональных текстов автобиографической литературы, попытаемся определить структурные интратекстуальные (то есть собственно текстуальные) черты аутентичной «классической» автобиографии и предложить модель внутрижанровой типологии litterature intime, обозначив соотношение автобиографии со смежными жанрами.
Исследования типология жанров автобиографической прозы в отечественном литературоведении определяются одной из следующих тенденций:

Заключение

В выпускной квалифицированной работе ставились и были решены следующие задачи:
1. Рассмотрели автобиографию и проблему типологии «литературы во времени» и концепцию автобиографии в современном литературоведении.
Автобиография - это, скорее, публицистика, а автобиографический роман - художественный текст, автобиография - жизнеописание, а автобиографический роман - жизнетворчество, автобиографический роман пренебрегает точностью, а автобиография - сложностью и амбивалентностью. Но, во всяком случае, высказанные нами суждения о принципах разграничения автобиографии и автобиографического романа пока имеют предварительный характер и требуют более развернутого теоретического осмысления соотношения фактуальных и фикциональных жанров в рамках автобиографической литературы.
Хотелось отметить, что все исследователи сходятся в том, что у автофикции нет «горизонта ожидания», она ставит читателя перед высказыванием, правдивость которого остается неясной, неопределенной и неизвестно, он должен читать текст как фикцию и как автобиографию. Однако проблема синтеза и взаимодействия между этими двумя регистрами пока остается неисследованной.
За двадцать девять лет, в течение которых продолжается теоретическое осмысление проблем автофикции, отчетливо сформировалось два полюса, две концепции автофикции, по-разному интерпретирующие природу автофикционального синтеза. Определяя автофикцию как своего рода мутацию автобиографии под воздействием вымысла, литературоведы рассматривали эту трансформацию в двух аспектах. В плане стилистики, эта метаморфоза автобиографии в автофикцию есть изменение типа языка, фикционализация самого процесса письма, точнее, рассмотрение автобиографии прежде всего как языкового феномена. Референциальный же подход постулирует процесс трансформации в плане изменения соотношения текстовой и экстратекстовой реальности, когда фикционализации подвергается содержание, сами воспоминания.
Автофикция не является причиной того, что разрушать устоявшиеся категории или расшатывать коды автобиографии: она акцентирует внимание на договоре и способе чтения. Она борется против языка, пытаясь его заставить говорить то, о чем он умалчивает, используя для этого механизм «комбинаторного приращения смысла», потенциал словесных комбинаций, дополнительных коннотаций и языковых резонансов как единственный инструмент автобиографической правды. Автофикция - это постепенно утверждающаяся в литературоведении категория, она включает в свое поле определенные типологически сходные явления, и ее дальнейшее теоретическое обоснование перспективно.
2. Проанализировали трансформацию автобиографического нарратива в произведениях И. А. Бунина «Жизнь Арсеньева» и В. В. Набокова «Другие берега» и описали органическую поэтику памяти И. А. Бунина «Жизнь Арсеньева» и В. В. Набокова «Другие берега».
Осознание условности и искусственности многих автобиографических формул - общее место модернистской автобиографии, однако субъективная модальность производимой писателями деконструкции различна. Бунин далек от иронической деконструкции литературных моделей - его деконструкция носит лирический характер. Ее причина не ироническая рефлексия над литературными штампами и формулами, а глубинно-органическое ощущение фальши и невозможности описания своей жизни, используя тот или иной литературный алгоритм.
Несмотря на различие пафоса авторефлексивных фрагментов, предметом рефлексии в автобиографических романах И.Бунина и В.Набокова, становятся общие принципы автобиографического письма. Прежде всего, это осознание условности любой историософской и биографической логики, понимание того, что любая конструкция - это явление знаковой природы, феномен познающего сознания.
Также отмечу, что творческое делание для героев обоих романов, воплощая абсолютную свободу художника, оказывается несовместимым с любыми проявлениями кружковой ангажированности, что бунинский Арсеньев напряженно ощущает в харьковский период своей жизни, а герой Набокова после истории с лживой хвалебной рецензией на свою «первую книжечку стихов» не раз признается в «отвращении ко всяким группировкам, союзам», «сберегая все свои силы для… своих игр, своих увлечений и причуд…».
Подводя итог предложенному сопоставлению, стоит указать на то, что «автобиографические» романы И. Бунина и В. Набокова, при всей отмеченной самобытности в творческой манере двух авторов, явили общность в путях обновления романной формы, в специфике автобиографизма, в экспериментах с художественными пространством и временем, обусловленных онтологической весомостью категории Памяти. Художественное содержание «Жизни Арсеньева» и «Других берегов» обращено и к постижению таинственной целостности бытия творца, личности в «вывихнутом» историческом времени.
3. Изучили «Генетическое досье» «Жизни Арсеньева» и «Другие берега»: формирование поэтики Бунина и Набокова.
Хотелось бы указать, что «автобиографические» романы И. Бунина и В. Набокова, при всей отмеченной самобытности в творческой манере двух авторов, явили общность в путях обновления романной формы, в специфике автобиографизма, в экспериментах с художественными пространством и временем, обусловленных онтологической весомостью категории Памяти. Художественное содержание «Жизни Арсеньева» и «Других берегов» обращено и к постижению таинственной целостности бытия творца, личности в «вывихнутом» историческом времени.
Выделю, что особый статус автобиографического романа в творчестве Бунина и Набокова заключается в том, что он представляет собой уникальный пример интерференции двух дискурсов - жизни и творчества. Не следует понимать этот процесс взаимодействия упрощенно - как презентацию автором биографических фактов в художественном тексте. Во-первых, в автобиографическом романе действует принцип двойной референции: в качестве «строительного материала» используются как биографические факты, так и собственные художественные тексты, поэтому автобиографический роман является кодом, «ключом» к интерпретации и жизни и предшествующего (а порой и последующего) творчества художника. Во-вторых, автобиографический акт синтезирует две противоположно направленные интенции - это одновременно текстуализация жизни и онтологизация текста, творчества. Иначе говоря, автор выстраивает факты своей жизни в определенную конфигурацию, моделирует автобиографический миф в соответствии с определенной интегральной идеей, превращает себя из человека – реального объекта в человека - текст, стремясь сохранить в тексте свое бытие и произвести свою персональную идентификацию; но одновременно все свое творчество он осознает как единственно подлинное бытие, как ту реальность, существование в которой дает возможность творческому субъекту обрести смысл жизни.