Символичность топоса порога в творчестве И.А. Бунина

Актуальный на современном этапе развития лингвистики культурологический подход к фактам языка и речи вполне оправдан как отвечающий насущным потребностям науки в плане изучения национально-ментальных реалий.
Исследование языка как феномена культуры впервые осуществил Вильгельм фон Гумбольдт, «создатель деятельностно-энергетической концепции языка, органично вошедшей в современную культурологию, философию языка и антропологию». По В. фон Гумбольдту, каждый язык имеет свою «внутреннюю форму», специфическую структуру, обусловленную «самобытностью народного духа». Учёный понимает язык как орган, формирующий мысль, подчёркивает зависимость языка от мышления и обусловленность последнего каждым конкретным языком, заключающим в себе свою самобытную классификационную систему, определяющую мировоззрение носителей языка и формирующее их картину мира .
Н.А. Бердяев утверждал, что культура никогда не была и не будет отвлечённо-человеческой, она всегда конкретно-человеческая, то есть национальная . Именно такой подход является базовым для исследований национально-культурной специфики языка в целом и его составляющих.
Многие учёные не считают возможным рассматривать языковую семантику вне связи с культурой носителей языка. А. Вежбицкая, например, считает, что уже по своим онтологическим свойствам означаемые языковых знаков кодируют в себе признаки и свойства номинируемой внеязыковой действительности, в том числе и культурные реалии . Последнее объясняется тем, что, по словам Э. Хатчинса, культура – это «протекающий внутри человеческой психики процесс познания, в котором участвуют наши повседневные культурные практики – эндопсихические и экзопсихические одновременно» . Язык же служит каналом для слияния названных внешних и внутренних практик в единое лингвокультурное образование. «Языковые знаки как средство социального взаимного воздействия развивают общее для всех членов данного этнокультурного сообщества значение, становясь средством общения», – отмечает Н.Ф. Алефиренко .
Каждое слово имеет значение, то есть соотносится с реальным предметом или явлением окружающего нас мира. Но эти предметы, явления, а также представления о них неэквивалентны в разных культурах.
Символы неизменно присутствуют в нашей повседневной жизни. Они соединяют современную нам реальность с ушедшими вглубь веков архаическими представлениями. Их множественные образы не могут не влиять на постижение нами окружающего пространства, и, соответственно, на создание субъективной картины мира. Для феноменов пороговости и переходности также существует некий набор символов, при столкновении с которыми, мы начинаем ощущать близость этих явлений.
Само слово имеет латинское происхождение – symbolum. Изначально оно было заимствовано из греческого – symbolom, и означает «соединение».
Трудность в определении терминологии символа связана с наличием серии смежных с ним понятий. А фраза «символическое значение» в настоящее свободно употребляется как близкий синоним знаковости.
Символ часто определяется как знак, содержанием которого является некоторый знак другого ряда или другого языка. В противовес этому существует традиция толкования символа как некоторого знакового выражения высшей и абсолютной незнаковой сущности. В первом случае символическое значение имеет рациональный характер и истолковывается как средство трансформации и интерпретации плана выражения в план содержания. Во втором содержание лишь проглядывается через форму выражения и играет вспомогательную роль, переводя мысль из рационального мира в мир мистический.
«Достаточно будет отметить, что любая, как реально данная в истории культуры, так и описывающая какой-либо значительный объект лингвосемиотическая система ощущает свою неполноту, если не дает своего определения символа. Речь идет не о том, чтобы наиболее точным и полным образом описать некоторый единый во всех случаях объект, а о наличии в каждой семиотической системе структурной позиции, без которой система не оказывается полной: некоторые существенные функции не получают реализации. При этом механизмы, обслуживающие эти функции, упорно именуются словом «символ», хотя и природа этих функций, и уж тем более природа механизмов, с помощью которых они реализуются, исключительно трудно сводится к какому-нибудь инварианту. Таким образом, можно сказать, что, даже если мы не знаем, что такое символ, каждая система знает, что такое «ее символ», и нуждается в нем для работы ее семиотической структуры» .
Для нас важно и то, что символ, воспринимаясь как иконический и индексальный знаки, может указывать на какое-либо происходящее явление. В данном случае, это будет явление лиминальности, пороговости. Но какой же набор символов характерен для этих феноменов?
В первую очередь стоит выделить границу как первостепенный «знак» относящиеся к данному явлению.
Граница в представлениях многих народов мира – рубеж, пересечение которого всегда приводит к некоторым последствиям. Хорошим или плохим – зависит от обстоятельств ее возведения, начертания, пересечения и готовности человека к этому. Пересечение границы может быть вынужденным, а может быть добровольным, но это почти всегда осознанное действие.
Часто граница является символичным разделением «своего» и «чужого» миров. Отрицательной характеристикой в данном случае всегда будет окрашиваться другая, отличная от нашей, культура, в то время как собственная наоборот приобретает положительный оттенок, даже если он получен в сравнении .
Замкнутая граница характерна для священных мест. Это может быть забор, начерченный круг и пр. Данный ее вариант характерен для священных, охраняемых мест, в которые нет хода нечистому, скверному. Эта граница призвана охранять того или то, что находятся внутри нее. Поэтому пересечение данной границы со всех культурах соотносится с риском, опасностью и во многих случаях порицается, приводит к наказанию, как, впрочем, и за неправильное размещение границы.
Граница включает в себя достаточное количество по большей части тождественных друг другу понятий. Они накладываются друг на друга, дополняют, по сути своей, означая одно и то же. К ее вариациям можно отнести такие понятия как: река, дверь, порог, лес, межа, горные цепи и многое другое. В вертикальной оси местами получения порогового опыта становятся подвалы и чердаки.
Для ритуальной, а значит и лиминальной сферы, порог – это некий переход от внешнего профанного пространства к внутреннему сакральному пространству, вступление в новую жизнь. Стало быть, известное всем выражение «переступить порог» является близким по отношению к вхождению в новый мир. Причем обряды, совершаемые на пороге чего-либо (жилища, леса, реки и пр.) – обряды по своей сути лиминальные, предвосхищающие дальнейший трансцендентальный опыт. К ним относятся, например, обряды очищения и приобщения .
Обычно порог охраняют стражи, призванные ограничить проникновение человека за грань дозволенного. Они препятствуют идущему в его пути: не пускают слишком далеко, следят за плавностью, размеренностью перехода.
В обрядовой практике дверь служит чаще всего объектом и местом свершения охранительных магических действий, относящихся к важнейшим моментам жизни (роды, свадьба, смерть). Она предстает пред нами как «некий таинственный, непостижимый выход в иной, бесконечно прекрасный мир» .
Если речь идет о человеческом жилище, то она является рубежом между чуждым и родным миром, если же это вход в храм, то мы говорим уже о разделении мирского и сакрального миров, о границе между ними .
Пространство и то, как мы его воспринимаем, является неотъемлемой частью нашего субъективного мира . Все упомянутые ранее топосы порога, двери являются архаическими символами лиминальных зон, в которых традиционные границы размыты, искажены, и видятся пространствами неопределенной идентичности.
В представлениях народов мира, граница – это рубеж, пересечение которого всегда приводит к некоторым последствиям. Часто она является разделением «своего» и «чужого мира», своей культуры и той, что с ней соприкасается.
Для лиминальности порог и другие символы пороговых состояний – это некий переход от внешнего профанного пространства к внутреннему сакральному пространству, проникновение за границу обыденных ощущений и чувствований.
В современном мире люди живут в квартирах, многоэтажных домах, и даже те, кто живёт в сельской местности, стремятся обустроить дома «по-городскому». Сам дом воспринимается как место, где можно поспать, покушать, набраться сил. Подросшие дети, да и взрослые, покидая дом часто не чувствуют к нему привязанности.
В прошлые века и даже несколько десятилетий тому назад дом был крепостью, храмом. Дом был крепко связан с семьей, с продолжением рода, он был живым, за ним ухаживали не ограничиваясь, простой уборкой. Каждый член семьи знал, что в доме есть символические предметы, с помощью которых «ладовали» пространство дома, привлекая радость, здоровье, достаток. Знали где в доме магические места и как с ними взаимодействовать, чтобы оградить дом от напастей, лихих людей и злых сил. Одним из таких мест, был порог.
В русской лингвокультуре порог не преграда, а своего рода «демаркационная линия», граница жилища, отделяющая «одомашненную» часть пространства от внешнего мира, символическая защита для человека. В древности под порогом погребали детей, некоторых предков, души которых якобы охраняли дом. До сих пор о пороге живёт много суеверий: нужно оказывать почтение порогу, поэтому нельзя становиться, садиться на него, прыгать и передавать деньги через него; споткнуться о порог – плохой знак: это может унести счастье из дома. Особенно грешно наступать на порог не живущему в доме человеку, с этим связан обычай переносить невесту через порог. В православном доме на правый угол двери прикрепляют крест-накрест свечи; считается, что магическую силу имеют свечи, принесённые из церкви после вечерней службы в великий четверг. На славянской свадьбе посыпают зерном жениха и невесту в каждом случае перехода через порог. Но всё это человек должен иметь в виду, контролируя свои действия, сам же порог реальной преграды не представляет.
Порог обозначал межевую черту между двумя государствами или двумя формами реальности, как, например, сознательное и бессознательное или сон и пробуждение. Как пограничный символ, который означает место встречи естественного и сверхъестественного. Переступая порог, происходит «разрушение границ». Порог определяет пространственную структуру космоса, так же, как новогодние церемонии заново определяют структуру времени.
Топос порога, по теории хронотопа М.М. Бахтина, чаще всего реализуется в образе двери как части объективной реальности. Порог дома- граница между пространством дома и улицы, пространством внутренним и внешним. «Назовем здесь еще такой, проникнутый высокой эмоционально-ценностной интенсивностью, хронотоп, как порог; он может сочетаться и с мотивом встречи, но наиболее существенное его восполнение - это хронотоп кризиса и жизненного перелома. Самое слово «порог» уже в речевой жизни (наряду с реальным значением) получило метафорическое значение и сочеталось с моментом перелома в жизни, кризиса, меняющего жизнь решения (или нерешительности, боязни переступить порог) .
По мнению М.М. Бахтина, пространство любого художественного текста образует оппозиции: внутреннего - внешнего, реального – ирреального, старого и нового, малого и большого. Граница между пространственными оппозициями - дверь.
Образ двери делит пространство на две четкие противопоставленные друг другу части и уже не является частью объективной действительности, а становится широким по своей семантике символом. За пределами дверей, за порогом, пространство уже не будет таким, каким оно было по ту сторону порога. Как не будет прежним и сам герой.
В русской литературе можно говорить об особом значении таких элементов хронотопа, как город и деревня, земля и небо, дорога, сад, дом, усадьба, порог, лестница и т. д. (пространственные символы) и смена времен года, переход от дня к ночи (временные символы)» .
Символы бывают традиционные, устойчивые, однозначные, классические, например, оливковая ветвь – символ мира; радуга – символ надежды; роса – славянский символ грусти; хлеб-соль – русский символ гостеприимства. «Общелитературные, классические символы традиционны и однозначны и потому понятны, не вызывают разночтений.
А бывают символы многозначные, они появляются тогда, когда в одно и то же слово вкладываются разные смыслы. « Индивидуальная символика может создаваться в рамках одного литературного произведения, может оказаться свойственной данному автору в определённых циклах произведений или вообще пронизывать всё творчество данного автора… они могут быть неожиданными, многослойными, многозначными. И потому разными по степени своей определённости - неопределённости».
По мнению М.М. Бахтина, в художественной системе произведений русской литературы можно выделить три основные категории образов пространства: «дом» (топос замкнутого пространства), «простор» (топос открытого пространства) и «порог» (граница между пространством «дома» и пространством «простора»). Создаваемое писателем художественное пространство – это модель, картина мира, в котором происходит действие. Пространство может быть широким или узким, открытым или замкнутым.
Не только англичане, но и все народы считали: «Мой дом - моя крепость». Дом в традиционной культуре - жилое пространство человека, центр мироздания, универсальная модель мира. Об этом свидетельствует основной набор элементов дома: крыша, стены, окна, дверь с различными видами замков и запоров, порог, лестница как средство связи верха и низа . Этот набор соответствует главной функции дома - выделить и ограничить в макрокосме безопасное пространство, создать мезокосм. «Укрытие», «отгороженность» от макрокосма предполагает герметичность микрокосма дома. Однако необходимое условие жизни человека - контакты с внешним миром, абсолютно герметичный дом является «неправильным», поскольку из него нет выхода, это могила .
Особой семантической значимостью в мифо-фольклорной вселенной обладали двери как место регламентированного перехода из дома в иное пространство. Нормальным считалось положение закрытых дверей. Открытые двери символизировали свободный выход и ассоциировались прежде всего со смертью . Особенность этой границы подчеркивается в похоронном обряде, когда именно порог дома оказывается главным рубежом, отделяющим умершего от его дома, семьи, земной жизни.
В верованиях и фольклоре открытые двери вообще нередко символизируют несчастье или опасность («Пришла беда - отворяй ворота»). Всем действиям у входа / выхода приписывается высокая степень семиотичности.
Их интерпретация связана с пространтвенно-временным противопоставлением: начало-конец пребывания в жилище, под которым понимается особый мир с определенной системой предписаний, со своей системой ценностей. Именно у порога происходило множество ритуальных и этикетных действий, связанных главным образом с социальными контактами и защитой «своего» пространства от внешней опасности. В дверях (у порога) хозяева встречают гостей, обрядовых посетителей. Провожают гостей тоже до дверей или ворот, за порог или ворота .
Архетипическое представление о двери (пороге) как о границе сохраняется в литературе. Умирающий Андрей Болкнский «видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров...Много разных лиц, равнодушных, являются перед ним. Понемногу, незаметно все лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы затворить задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит о н о . Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия - запереть уже нельзя - хоть удержать ее . Все усилия тщетны. Оно вошло, и оно есть смерть» .
Смерть - одно из главных понятий мифологической картины мира: момент перехода человека из «этого» мира в потусторонний мир, граница между жизнью и смертью. Это переход в иное состояние. Дверь в символическом пространстве романа становится тем пограничным локусом, преодоление которого становится началом постепенного перехода героя в мир «иной». «Я умер - я проснулся. Да, смерть - это пробуждение! - вдруг просветлело в его душе .
В «Горе от ума» А.С. Грибоедова порог дома Фамусова, о который спотыкается приходящий на бал Репетилов, является той границей, которая «топографически» разделяет два нравственных мира - «век минувший», где правят Фамусовы и Молчалины, и «век нынешний», представленный в пьесе благородным Чацким.