РОССИЙСКАЯ РАЗВЕДКА В НАЧАЛЕ XX ВЕКА (февраль 1903 г. – январь 1917 г.)

Введение

До того как европейские просторы оказались залиты кровью солдат на полях сражений первой мировой, шла другая война. Это было тайное противоборство разведок и контрразведок стран из двух военно-политических союзов, стремившихся создать для своих государств наиболее благоприятные условия перед решающим испытанием. Одним из «полей битвы» этой скрытой войны стала Россия.
Русской контрразведке пришлось противостоять разветвленной и принимавшей различные формы шпионской сети Германии и Австро-Венгрии. Годы, предшествовавшие первой мировой, были для отечественной контрразведки периодом поиска путей формирования более совершенной организационной структуры для борьбы с коварным противником накануне ожидавшегося мирового конфликта.
За пределами великой страны работает разведка, внутри страны – контрразведка. И разведка, и контрразведка относятся к службе государственной безопасности. История Российского государства неразрывно связана с деятельностью спецслужб, роль которых сводилась к обеспечению безопасности страны, а также сменявших друг друга политических систем. В теории и практике военного дела в исследуемый период времени укрепилось мнение, что война требует длительной подготовки, в которой видное место отводилось разведывательной деятельности. Одним из наиболее действенных средств такой деятельности являлся шпионаж. Борьба с ним и потребовала создания специальной организации - контрразведки.
Вопросы, связанные с контрразведывательным обеспечением деятельности воинских подразделений, возникли ещё в эпоху зарождения на Руси государственности. Однако никаких достоверных сведений о специальных формированиях, которые бы занимались бы в те времена контрразведкой, до нас не дошло.
Формирование спецслужб в современном понимании этого слова началось в России примерно в XVI—XVII веках. Однако тайные приказы, канцелярии и экспедиции той эпохи занимались одновременно целым комплексом проблем, связанных с обеспечением государственной безопасности: разведкой и контрразведкой, политическим сыском и борьбой с диверсиями. В первой половине XIX столетия в России действовала созданная по инициативе Барклая де Толли Особая канцелярия, а затем военная полиция. Однако просуществовали они относительно недолго, а их обязанности, включавшие в себя военную контрразведку, ею не ограничивались.
Русская военная контрразведка была оформлена в организованную структуру в 1903 г. Императором Николаем II. 20 января 1903 г. военный министр А.Н. Куропаткин направил на имя Государя докладную записку с обоснованием создания нового секретного подразделения военного ведомства. Военный министр полагал целесообразным создать в составе Главного штаба Военного министерства специальную структуру, которая специально занималась бы розыском иностранных шпионов и изменников по двум направлениям: руководящему и исполнительному. Руководящее направление предполагало вскрытие вероятных путей разведки иностранных государств, а исполнительное — непосредственное наблюдение за этими путями.
Цель данного исследования проанализировать историю российской разведки в начале XX века (февраль 1903 г. – январь 1917 г.)
В соответствии с целью были определены задачи исследования:
 Изучить необходимость создания органа по борьбе со шпионажем;
 Рассмотреть деятельность контрразведывательного подразделения;
 Проанализировать вехи становления отечественной военной контрразведки в период Первой мировой войны (1914–1918 гг.).
Объект исследования: угрозы безопасности Российской Империи в начале XX века.
Предмет исследования: деятельность контрразведки в России.
Структура исследования: работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.


Глава 1. Становление первого специального органа контрразведки в России (1903 - 1910 гг.)

1.1. Необходимость создания органа по борьбе со шпионажем

На рубеже XIX-XX веков Россия превратилась в объект пристального и постоянного внимания. Агентурную разведку против нее вели Германия, Австро-Венгрия, Италия, Франция, Швейцария, Румыния, Япония, не говоря уже о давнем политическом сопернике - Англии. Разрозненные действия различных российских ведомств не могли сдержать «разведывательный натиск» конкурентов и противников Санкт-Петербурга.
Офицеры Главного штаба русской армии, служившие в его Военно-ученом комитете, одними из первых в стране пришли к выводу о необходимости начала планомерной борьбы с иностранным шпионажем. Своеобразным катализатором постановки вопроса о создании постоянно действующего контрразведывательного органа явилось громкое уголовное дело старшего адъютанта штаба Варшавского военного округа полковника Генштаба Гримма. Полковник продавал германской разведке важнейшие документы, находившиеся в его распоряжении. Шпионский скандал привлек к этой проблеме всеобщее внимание и заставил руководство русской армии предпринять конкретные организационные действия.
Русская разведка в Японии в предшествующий войне период и в ходе её была организована не на должном уровне. Одной из причин бесславно проигранной войны, помимо общеизвестных причин, был недостаток информации о противнике, его армии и флоте. Всё это проистекало из-за недооценки роли разведки на территории страны вероятного противника. О слабости русской разведки в Японии свидетельствует и тот факт, что в Японию, традиционно рассматривавшуюся сугубо морской державой, отправлялись лишь «морские агенты» (в 1900–1904 гг. этот пост занимал А.И. Русин). Но незнание японского языка делало их пребывание в Японии чисто формальным.
Дипломатические отношения между странами по данной проблеме изучались по трудам указанного выше Б.А. Романова, работам военно-исторической комиссии по описанию русско-японской войны, запискам генерала Куропаткина, описанию боевых действий маньчжурских армий, истории русско-японской войны, политическим обозрениям в журнале «Нива». В конце XIX – начале XX вв. обострились противоречия между ведущими державами, завершившими к этому времени в основном территориальный раздел мира. Самодержавие приняло активное участие в борьбе великих держав за колонии и сферы влияния. Важнейшим объектом борьбы за окончательный раздел являлся отсталый и слабый Китай. Именно на Дальний Восток с середины 90-х годов переносится центр тяжести внешнеполитической активности Российской империи. Пристальный интерес царского правительства к делам этого региона во многом обуславливался «появлением» здесь сильного и весьма агрессивного соседа в лице вступившей на путь экспансии Японии.
К войне с Россией, к военному захвату Маньчжурии и русских дальневосточных земель, японцы стали готовится после японо-китайской войны 1894–1895 гг. и, поэтому, активно проводили разведывательную работу внутри России для сбора и похищения засекреченной информации об организации и боевых возможностях российской армии и флота, будущего театра военных действий и т.п. По далеко неполным данным, составленным на основании материалов жандармских органов России, количество японских шпионов, действовавших на территории нашего государства, к началу русско-японской войны доходило до пятисот человек .
В Японии, в которой в те годы шло активное наращивание экономического и военного потенциалов, сбором разведывательных сведений о Китае, Маньчжурии и Дальневосточном регионе России занималась, главным образом, разведка, подчинённая Генеральному штабу императорской армии. Для японского политического руководства и командования армии интерес, прежде всего, представляли сведения о чужих территориях, их природных ресурсах и возможностях их завоевания. Напротив, в столице Российской империи – в Санкт-Петербурге в начале ХХ в. на Японию обращали мало внимания. Считалось, что эта страна и её вооружённые силы слабы и не смогут помешать расширению влияния России в Дальневосточном регионе.
В Японии служба шпионов, дело разведки и знакомство с соседними странами, или будущими врагами, или намеченными для будущей борьбы театрами, были поставлены широко и организованы отлично. Несмотря на внимательное отношение к изучению России, начавшееся уже давно, японское правительство ещё в 1896 г. находило, что Россия изучена недостаточно. Поэтому этого всем японцам, получившим у нас высшее образование, были даны особые поручения, составленные по строго обдуманной программе и сводившиеся к двум главнейшим задачам: к составлению руководства по русско-японскому языку и к разработке вопросов по военной психологии, в частности, по характеристике русских людей и русского солдата. В Японии эта научная отрасль военного знания уже тогда была так популярна, что даже простые солдаты были знакомы с ней, по крайней мере, в её применении к намеченному противнику. «О России в Японии такая масса печатных трудов, что, собрав их, можно бы составить очень ценную и не лишённого поучительного значения библиотеку» – писал бывший морской агент в Японии подполковник Будиловский . В то же время, по его же словам, все японцы, получившие образование в России, были привлечены маркизом Ито на службу при Министерстве иностранных дел и из них были воспитаны шпионы, наводнившие впоследствии наш Владивосток. Ещё в 1898 г., в период наших переговоров с Китаем об аренде Порт-Артура, Главный штаб японской армии был занят выяснением целого ряда вопросов, имевших самое существенное значение в случае борьбы между нами и Японией:
1) могут ли войска Приамурского военного округа получить подкрепления из внутренних областей Империи и из Западной Сибири,
2) в каком именно размере и в какие сроки могут подойти эти подкрепления,
3) на какие местные продовольственные и боевые запасы могут рассчитывать войска этого округа,
4) можно ли устроить подвоз таких же запасов по внутренним сибирским путям из Западной Сибири и других областей России,
5) какова вероятная провозоспособность будущего Сибирско-Маньчжурского рельсового пути,
6) каков успех работ по сооружению дороги и предполагаемый срок их окончания .
Ответ на только перечисленные вопросы был дан возвращавшимся в конце 1897 г. из Франции через Сибирь генерального штаба майором Куросава. В 1898 г. всю Сибирь проехал майор Фукушима, будущий начальник штаба армии Куроки, в 1899 г. в Приамурском крае побывал генерал Каваками, в 1902 г. по Сибирскому железнодорожному пути и по Китайской Восточной железной дороге проехали из Европы в Японии. Японский принц Комацу и гр. Мацуката с их свитой. Все эти лица уже непосредственными наблюдениями сводили в одно целое и подтверждали или закрепляли те сведения, которые периодически получались в Токио от многочисленных тайных агентов Японии, постоянно пребывавших во Владивостоке, Хабаровске, ПортАртуре, Иркутске и в других пунктах восточной окраины. «Заслуживает особого внимания – сообщает подполковник Адабаш, организованная японским главным штабом сеть шпионов из Восточной Сибири, Маньчжурии и Квантуне; зарегистрировано в Порт-Артуре шестьсот тридцать, в Дальнем четыреста, в действительности их больше» .
Также в период русско-китайских переговоров 1898 г. японцы старались привлечь союзников, в первую очередь, Англию к участию в них, поскольку сами были заинтересованы в маньчжурских территориях. Японский посланник в Петербурге Чинда предъявлял своё неожиданно смелое «дружеское представление» о том, «чтобы союзным державам, совместно действующим в Пекине, была дана возможность обсудить проект русско-китайского соглашения, прежде, нежели оно будет подписано» . И в это же время в Маньчжурии на разведку были посланы переодетые японские офицеры Генерального штаба.
Поэтому, не случайно, японцы были очень хорошо осведомлены в отношении территорий Сибири и Дальнего Востока. Под прикрытием сотрудничества и налаживания так называемых «экономических отношений» создавались различного рода частные общества в помощь правительственным мероприятиям Японии: «Русско-японское», Амурское или Кокурио-кай и Корейское или Чесень-Киокай. Первое должно было принять все меры для сближения с Россией и с этой целью «способствовать взаимному ознакомлению обеих наций для обоюдной их пользы», Амурское общество должно было изучать различные по преимуществу экономические вопросы в Сибири, Маньчжурии и Корее и вести здесь разного рода предприятия, а Корейское общество должно было посвятить себя изучению экономического состояния Кореи, исследованию источников её богатств и заботам о развитии японско-корейской торговли .
При подобном условии, при наблюдательности японцев с одной стороны и при нашей беспечности и доверчивости с другой – несомненно, что Япония имела о положении дел в России довольно определённые и верные сведения.
В лице же запуганного ими китайского, а отчасти и корейского населения, они всегда могли получить надёжных и опытных проводников и знатоков края в том случае, если бы собственные познания японцев, т.е. в данном случае знание той или другой местности, оказались почему-либо недостаточными.
Как видно из выше приведённых фактов энергичная деятельность японской тайной разведки в России началась задолго до начала войны и, конечно, не ограничилась Маньчжурией и пограничными русскими областями. Японская агентура сумела проникнуть в Сибирь и Европейскую Россию, где работали не столько сами японцы, сколько засылаемые ими туда иностранцы европейских национальностей. Японцы ограничивались работой в Маньчжурии и Уссурийском крае, где они были менее заметны среди множества проживающих здесь, близких к ним по внешности, национальностей. Нужные сведения они собирали под видом уличных торговцев, парикмахеров, содержателей магазинов, прачечных, гостиниц, меблированных комнат, публичных домов и пр.
Японские офицеры сумели пробраться на суда русского флота, в русские и иностранные порты, лежащие па путях движения русского флота. Здесь они работали, главным образом, в качестве кочегаров, поваров, парикмахеров и слуг. Огромное количество японских шпионов работало по укреплению крепости Порт-Артура. Среди них были даже офицеры Генерального штаба. Наряду с японцами в России «работали» также иностранцы европейских национальностей. Например, в Екатеринославе задержаны были два австрийца при попытке получить от писарей канцелярии воинского начальника все данные о ходе мобилизации .
Русское командование проявляло исключительную беспечность в отношении японского шпионажа в годы подготовки к войне, и к началу военных действий оказалось совершенно неподготовленным к борьбе со шпионажем, которая к тому же затруднялась незнанием русскими японского языка. Русские штабы и войсковые части вынуждены были обращаться к переводчикам-китайцам, которых японцы различными способами втягивали в шпионскую работу. Нередко в качестве переводчиков к русским проникали переодетые японцы .
Таким образом, готовясь к войне с Россией, Япония организовала широкую разведочную сеть в сопредельных России странах – Китае (Маньчжурии), Корее, Монголии. Переодетые нищими, путешественниками и торговцами, опытные японские топографы работали над сверкой ранее составленных карт будущего театра военных действий. Много японских шпионов было внедрено в гражданские учреждения, в инструкторский состав китайской и корейской армии. На подкуп китайских должностных лиц японцы тратили огромные средства, и результаты этого не замедлили сказаться.
В 1900–1904 гг. разведывательные сведения о Японии и её вооружённых силах в интересах Военного министерства России добывали военные агенты – официальные представители Генерального штаба русской армии, работавшие в Японии, Корее, Маньчжурии и Китае. В качестве военных агентов в столицы зарубежных государств направлялись лучшие офицеры русской армии. Систематизацией и анализом добытых разведывательных сведений, а также подготовкой на их основе обобщающих докладов для высшего руководства страны тоже никто не занимался. Это положение можно объяснить лишь низким уровнем развития разведывательной деятельности. Ощущалась острая необходимость в точных разведывательных данных о вероятном противнике, что недостаточное число наших разведчиков на территории будущих военных действий не могло обеспечить. Собранная после кампании 1904–1905 гг. военно-историческая комиссия по описанию русско-японской войны отмечала следующее: «Что же касается находившихся на Дальнем Востоке представителей нашего Министерства иностранных дел, то «практика», как писал командующий войсками Приамурского военного округа, «не оправдала» возложенных на них ожиданий: от этих представителей штаб округа большей частью не получал никаких сведений, а те, которые у них всё же были, не имели никакого отношения к вопросам военным. Само число наших агентов было недостаточно и в 1902 г. тому же Командующему войсками пришлось ходатайствовать, чтобы военным агентам были приданы особые разведчики из туземцев или инородцев».
О недооценке сил противника Военным министерством России и Генеральным штабом русской армии говорит тот факт, что формирование резервных войск вообще в расчёт не принималось. Даже проверенные данные тайных агентов руководителями Главного штаба подвергались сомнению и не становились руководством к действию. Об этом сменивший на посту главнокомандующего сухопутными и морскими силами России адмирала Евгения Ивановича Алексеева Командующий Маньчжурской армией генерал-адъютант Алексей Николаевич Куропаткин писал так: