Виды соучастников преступления. Сравнительно правовой анализ с республикой Таджикистан

ВВЕДЕНИЕ

На протяжении всей истории становления российского уголовного права институт соучастия выступает одним из наиболее непростых и спорных в науке уголовного права. Подобная оценка соучастия определена тем, что, как и правомерная, преступная деятельность может осуществляться как одиночными субъектами, так и несколькими лицами, которые объединяют свои усилия. В соучастии осуществляются наиболее тяжкие и сложные преступления (насильственные, корыстно-насильственные).
В нынешних условиях в Российской Федерации происходит увеличение количества преступлений, которые совершаются в соучастии: групповых, организованных форм преступного поведения.
Форма и виды соучастия помогают индивидуализировать уголовную ответственность в зависимости от роли и степени общественной опасности каждого соучастника. Как правило, за осуществление преступления в группе, в составе организованной группы либо преступного сообщества степень общественной опасности преступного посягательства увеличивается, как бы «усиливается» криминальный эффект подобной деятельности в итоге чего законодательством предусмотрена наиболее строгая уголовная ответственность.
Установление и фиксирование роли каждого соучастника помогает верно квалифицировать преступные деяния и определить их ответственность.
Степень научной разработанности темы. Рассматриваемая тема неоднократно подвергалась исследованиям, как в научной литературе, так и диссертациях различного рода специалистов, в то числе и с точки зрения уголовного права. Среди таких исследователей стоит отметить таких ученых, как: А.А. Арутюнов, Д.А. Безбородов, А. Богдановский, Ж.В. Виденькина, Э.В. Георгиевский, Г. Есаков, Г.М. Керимов, Н.С. Косякова, Д.Н. Кушнир, Н.И. Ланге, С.Д. Макаров, В.В. Мальцев, А.В. Наумов, В.А. Нерсесян, Г.П.Новоселов, В.Г. Петровский, А.Г. Пипия, С.В. Познышев, Л.М.Прозументов, Х.С. Сулайманова, Н.С. Таганцев, А.Г. Халиков, А.В.Шеслер, П.С. Яни и многих других.
Цель дипломной работы заключается в исследовании соучастия в уголовном праве Российской Федерации и Республики Таджикистан.
Исходя из цели исследования необходимо решить следующие задачи:
– рассмотреть историю развития института соучастия в уголовном законодательстве Российской Федерации и Республике Таджикистан;
– определить понятие, признаки и сущность соучастия в преступлении в Российской Федерации и Республике Таджикистан;
– выявить виды и формы соучастия в совершении преступления в Российской Федерации и Республике Таджикистан;
- установить проблемы правоприменительной практики в сфере соучастия и возможные пути их решения в Российской Федерации и Республике Таджикистан.
Объектом дипломной работы выступают общественные отношения, которые регулируют соучастия в преступлении.
Предметом исследования выступают уголовно-правовые нормы, предусматривающие ответственность за соучастие в преступлении.
Методологическая основа исследования. В процессе исследования применялись общенаучные и специальные методы познания, в том числе: системно-структурный, сравнительно-правовой, аналитический, синтетический, формально-логический методы.
Нормативную основу исследования составили нормы Конституции Российской Федерации, действующего уголовного законодательства.
Структура работы предопределяет направления для исследования. Работа состоит из введения, основной части (две главы, четыре параграфа), заключения и списка использованных источников.
 
ГЛАВА I. АНАЛИЗ РАЗВИТИЯ И ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИНСТИТУТА СОУЧАСТИЯ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И В РЕСПУБЛИКЕ ТАДЖИКИСТАН

1.1 История развития института соучастия в уголовном законодательстве Российской Федерации и Республике Таджикистан

Находя прообразы современных положений, устанавливая тенденции последующего их становления и при необходимости формулируя предложения по улучшению действующего законодательства, требуется, в первую очередь, возвращаться к рассмотрению истории становления ответственности за те либо другие преступные деяния. Собственно анализ истории выступает необходимой методологической составляющей для теоретического изучения той либо другой области общественных отношений.
Институт соучастия в древнерусском уголовном праве зарождается и складывается постепенно, но не изолированно от такого же уголовно-правового института в Таджикистане. Наравне с постепенным правовым оформлением института соучастия осуществляется накопление и осмысление судебной практики этого правового явления, формируются способы уголовно-правового регламентирования группового совершения преступлений. Возникновение института соучастия могло базироваться на осуществлении древнеславянской мифоэпической оппозиции: «один участник - много участников», что было характерно мировосприятию древнего человека. Отсюда же и определенные особенности дифференциации уголовной ответственности, которые выражаются в ее усилении по отношению к институту соучастия в уголовном праве Древней Руси и Таджикистана. Подобное усиление имело специфический характер, преломлялось сквозь призму отношения к групповому преступлению потерпевшего лица. Чем больше лиц должно было принять участие в осуществлении группового преступления, тем более тяжкой являлась обида, причиненная потерпевшему. Каждый из участников осуществленного преступления платил одинаковый с иными штраф, причем, в основном, подобный штраф равнялся размеру штрафа в случае совершения преступления в одиночку.
Если сравнивать уголовное право России и республики Таджикистан, то первые упоминания о соучастии можно обнаружить в зороастрийской системе права. Религиозные положения зороастрийской системы права носят доктринальный, нравственный и обрядово-богослужебный характер. Подобные положения не имеют чисто юридического характера, но, как верно указывает правовед А.Г. Халиков, в подобных ситуациях религиозный культ либо доктрина входит в реальную жизнь с помощью юридических механизмов. Подобные положения, с одной стороны, завоевывают правовой характер, с другой стороны, наказания и ответственность как средство защиты религиозно-правовых отношений усовершенствовались со временем до развитой системы деликтного права . Виды преступлений и наказания за них подробно отмечались в таком источнике права, как Авесты. Именно в этих нормах указывалось на соучастие в совершении преступлений аборта и неверности супругов. К примеру, лекарь либо врач, которые способствовали прекращению беременности, становились соучастниками неверности жены и убийства неродившегося плода . Одинаковое наказание предусматривалось соучастникам преступлений, т.е. их всех казнили.
В отечественном праве впервые о соучастии в осуществлении преступления законодательно отмечается в соглашениях Руси и Византии. В ст. 7 Договора 911 г., вероятно, говорится о соучастии в осуществлении преступления («дружне») .
Наиболее основательно институт соучастия рассматривается в разнообразных редакциях Русской Правды. Ст. 31 Краткой редакции Русской Правды указывает: «А иже крадеть любо кон(ь), любо волы, или клеть, да аще будеть един крал, то гривну и тридесят резан платити ему; или их будеть 18, то по три гривне и по 30 резан платити мужеви» .
Большое количество отечественный правоведов именно с этой статьи начинают отсчет становления института соучастия в России . Как абсолютно верно указывает профессор Л.М. Прозументов, каких-либо значительных признаков подобного института Русская Правда не отмечает . Помимо этого, упоминание об осуществлении преступления несколькими лицами не приводит к выработке и самого определения соучастия, что также кажется абсолютно естественным для уровня правовой техники рассматриваемого периода. Однако, как верно указывают отдельные ученые, подобное обстоятельство «нисколько не умаляет того факта, что данные положения Русской Правды явились первым и значительным шагом в развитии института соучастия» .
Указание на точное количество лиц, которые участвуют в совершении преступления, как считает ученый Н.И. Ланге, выступает своеобразным («безыскусным») приемом древнерусского законодателя, которому еще не известны логические приемы обобщения .
Пространная редакция Русской Правды в ст. ст. 41 – 43 указывает на соучастие: «будеть ли их много», «то колико их будеть крало» . То есть, и в более поздний период видна традиция вполне одинаковой ответственности всех соучастников преступления независимо от их вида и степени участия в совершении преступления . Как утверждает профессор А. Богдановский - это абсолютно естественно для древнего права, которое наказывает всех в одинаковой степени, «не обращая никакого внимания на то, как кто совершил этот вред и насколько он хотел этого» . Среди видов соучастников уже в полной степени вычленяются как исполнители, так и подстрекатели .
Характерная особенностью древнего периода как для России, так и для республики Таджикистан выступало церковное право. Для Таджикистана характерно мусульманское право, которое имело религиозный характер, а отсюда преступление и наказание, а также иные уголовно-правовые понятия и положения носили такой характер. Следовательно, совершение всякого преступления оценивается, как осуществление религиозного греха, неподчинение воле Бога. Так, в Коране особо опасным считалось прелюбодеяние, когда оно осуществлялось в группе. Соучастием в совершении подобного преступления считалось посредничество либо сводничество – киодет, которое тоже являлось преступлением данной категории .
По мусульманскому законодательству, покушение на преступление также является элементом категории преступлений тазир. Деяния соучастников в преступлениях категорий хадд и кисас, не принимающие активного участия в их осуществлении, тоже отмечаются как преступления данной категории.
Что касается русского церковно-уголовного права, то оно выделяет виды соучастников, таких, к примеру, как подстрекатель либо даже организатор. Так, в ст. 53 Пространной редакции Устава князя Ярослава среди причин (вин), по которым мог быть совершен законный развод мужа с женой, отмечается, к примеру, на попытку жены с помощью кого-либо совершить убийство мужа либо осуществить у него кражу с помощью других лиц («наведетъ тати»), приказав последним украсть («велить покрасти») .
Помимо этого, в данной статье можно увидеть и отдельные черты института прикосновенности к преступлению, который выражался в большей степени в форме недонесения .
В дальнейшем Судебник 1550 г. сделал следующий шаг в формировании уголовного законодательства, которое предусматривало ответственность за соучастие. Данный документ выделяет формы соучастия, обозначая среди них антигосударственные и общеуголовные. То есть, в древних памятниках уголовного права присутствуют положения о соучастии и различные формы организованной преступной деятельности. Первые постановления о соучастии особого рода возникают в отечественном законодательстве в XVII в. - в Соборном уложении 1649 г., т.е. в том нормативном акте, где первостепенно определение госпреступления .
Русская Правда и Судебники 1497 и 1550 г. еще не давали определения подобным преступных проявлениям, однако в Соборном уложении 1649 г. уже упоминается о скопе и заговоре относительно к преступлениям, которые выступают против государя и его дворовых. Главным образом Уложение 1649 г. ограждает от скопа и заговора «государственную честь» и «его государское здоровье» .
Скоп подразумевает коллективные действия по заранее установленному плану и с конкретной целью, в том числе конкретные действия руководимой толпы . В отличие от скопа сговор обозначается меньшим количеством лиц, которые привлечены в него, но более подробной направленностью действий. Иногда сговор мог длиться дольше, за время которого его участниками осуществлялось не одно преступление.
Свое последующее становление законодательство, которое предусматривает уголовную ответственность за деятельность организованных преступных формирований, обнаруживает в Своде законов 1842 г. (т. XV, ч. I, ст. 267 - 269). В нем отмечалось «...о недопустимости образования, с одной стороны, обществ, товариществ, братств и т.п. без ведома полицейских органов, с другой стороны, обществ, преследующих вредные для государства цели и способных посеять смуту. Организаторы и участники таких обществ рассматривались и наказывались как государственные преступники» .
В последующий период преступное сообщество как независимая форма соучастия была отображена в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. . Подобный документ представлял собой уже приближенный к настоящему кодексу законодательный акт. Его положения разделяли ответственность за составление злонамеренных шаек и начальство в них, с одной стороны, и за участие в них - с иной (к примеру, ст. 922 Уложения, которая является общим положением в этом отделении), и в ряде случаев за недонесение о них из-за упущения по службе (к примеру, ст. 924 и ст. 925 Уложения). Подвергалось наказанию образование шаек для осуществления разбоя, поджога, фальшивомонетничества (ст. 924), кражи, мошенничества (ст. 925), а также нарушений акцизных законов, законов о торговле и игре, контрабанды, подкупа чиновников (ст. 926) .
Параллельно с участием в шайке подвергалось наказанию и пособничество шайке (ст. 928). Можно отметить особенности дифференциации ответственности укрывателя. На основании ст. 929 Уложения, лицо, согласившееся спрятать членов шайки еще при ее формировании, также несет уголовную ответственность вместе с создателем шайки. Тот человек, который не согласился заранее, тем не менее, спрятал членов преступной шайки с пониманием того, кто они такие, подвергается наказанию как за участие в данной шайке. На основании ст. 930 Уложения если лицо прячет полученное преступным путем имуществ, то он также отвечает как за вступление в шайку, то есть, за участие в ней. Как указывал цивилист Н.С. Таганцев, для скупщиков и продавцов похищенного ст. 931 Уложения устанавливала определенное наказание, которое в основном совпадает с наказанием участника шайки .
В VI главе «О тайных обществах и запрещенных сходбищах» Уложение устанавливало уголовную ответственность лиц, которые организовали и руководили преступными сообществами. К примеру, На основании ст. 347 Уложения создатели и начальники тайных обществ, которые имели вредную для спокойствия либо целостности страны, либо противозаконную цель, должны быть приговорены к наказаниям в виде лишения всех правомочий и смертной казни . Ни в одной из статей Уложения не указано о степени тяжести преступлений, для осуществления которых формировалось преступное сообщество. Тем не менее, в нем имеется ст. 348, которая устанавливала ответственность для «основателей и начальников обществ... хотя и не имеющих явно преступной направленности против спокойствия или целостности государства, но старающихся посредством каких-либо не указанных и не дозволенных законом действий или влияния произвести перемену в общих государственных, губернских и других местных учреждениях». Индивидуальная ответственность устанавливалась и для обычных участников преступного сообщества.
Нормы Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. продолжали оставаться действующими положениями, почти в полном объеме, до конца истории уголовного законодательства дореволюционной нашей страны. Вместе с тем некоторая часть положений Уложения еще до 1918 г. была заменена положениями Уголовного уложения 1903 г. , и все же имеющимся нормативным актом в сфере уголовного права вплоть до 30 ноября 1918 г. продолжало оставаться Уложение 1845 г. .
Абсолютно другие постановления о соучастии имелись в Уложении 1903 г. Условно подобные постановления можно расчленить на два вида: постановления, касающиеся прямо соучастия в преступлении (ст. 51, 189 и 602), и постановления непосредственно о преступном сообществе (ст. 52, 118, 124 - 127, 564). В ст. 51 Уложения 1903 г. отмечалось, что соучастниками считаются лица, которые дали свое согласие на осуществление преступления либо принимали участие в осуществлении преступления заранее сообща. Подобная точка зрения касаемая соучастия, как указывал правовед М.И. Ковалев, не выступала общепризнанной и жестко критиковалась, так как существенно уменьшала границы допустимого участия в преступлении, убирая из него вполне вероятные случаи соучастия без соглашения .
Одним из нововведений в Уголовное уложение 1903 г. (ст. 127) выступило смягчение наказания либо абсолютное освобождение от него всех участников преступного сообщества. Важным условием подобного освобождения явилось своевременное донесение о наличии подобного сообщества до его нахождения. То есть, Уголовное уложение 1903 г. имело новейшие признаки, которые определяли сообщество, предусматривали и условия освобождения от уголовной ответственности, тем не менее, неясность подобных признаков и размытость их границ не давали осуществлять результативную борьбу с подобными сообществами.
После революции 1917 г. проблемам соучастия было отведено внимание в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г. Как считает правовед М.И. Ковалева, данный документ в первый раз расшифровал понятие соучастия в преступлении и отметил виды соучастников (ст. 22 – 24 Руководящих начал). В них был установлен принцип равномерной ответственности всех соучастников и причастных к подобному преступлению лиц. В ст. 21 Руководящих начал отмечалось, что за деяния, осуществляемые сообща группою лиц, могут понести наказание исполнители, и, помимо этого, подстрекатели и пособники . Мера наказания при этом определяется не степенью участия, а исключительно степенью опасности преступника и совершаемого им деяния .
В северных районах Таджикистана во время Октябрьской революции осуществляли свое действие уголовно-правовые акты РСФСР и Туркестанской АССР. Примером такого действия выступают принятые 12 декабря 1919 г. постановлением НКЮ «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР» .
Подобный документ начинался с введения, за которым шло восемь разделов: 1. Об уголовном праве; 2. Об уголовном правосудии; 3. О преступлении и наказании; 4. О стадиях осуществления преступления; 5. О соучастии; 6. Виды наказания; 7. Об уголовном осуждении; 8. О пространстве действия уголовного права.
Также они устанавливали положения о стадиях совершения преступления, по вопросу о соучастии, которыми мера наказания определяется не степенью участия и степенью опасности самого преступника и совершенного им деяния, и в отношении организаторов была закреплена конкретная ответственность в зависимости от обстоятельств, которые исключают уголовную ответственность, предусматривающую только необходимую оборону. В последующем в некоторых правовых положениях стала появляться уголовная ответственность за других соучастников. Например, Постановление Кассационного отдела «О подсудности революционных трибуналов» предусматривающее положения об уголовном наказании исполнителей контрреволюционных преступлений .
Однако в северной части Таджикистана параллельно с новыми уголовно-правовыми нормами оставались действовать положения шариата. Правовое фиксирование такого положения установилось в приказе № 97, НКЮ Туркестанской республики от 2 августа 1919 г. На основании этого документа народный суд при разбирательстве появившихся споров между мусульманами не только мог, но и должен делать ссылку как на источники права и справедливости, на нормы, которые соответствуют смыслу и духу положений шариата и адата, не противоречащих пролетарскому правосознанию и декретам рабоче-крестьянского правительства .
Помимо это были приняты иные нормативно-правовые акты, которые имеют в основном региональный характер, в сфере уголовного права. Одним из подобных документов являлись «Руководящие начала по уголовному праву Туркестанской Республики РСФ», принятые 20 апреля 1920 г. В данном правовом документе были обозначены многие положения и принципы общей части советского социалистического уголовного права.
Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. выступил первым кодифицированным актом эпохи советского периода. В отличие от Руководящих начал УК 1922 г. данный документ не содержал в себе общего понятия соучастия, не было в нем и понятия об организованных проявлениях преступной активности. В Особенной части УК РСФСР организованная деятельность отмечалась только в связи с контрреволюционными преступлениями и преступлениями против порядка управления. Другие проявления организованной преступной деятельности, которые были известны еще дореволюционному праву, в УК 1922 г. не обнаруживаются, если не считать содержания притонов разврата (ст. 171 УК 1922 г.).
На территории Туркестанской АССР и Бухарской Народной Советской Республики подобный Кодекс имел прямое действие. Постановлением ЦИК БНСР от 21 июня 1922 г. Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. был введен в действие на территории Бухарской республики. УК РСФСР регламентировал применение уголовной ответственности соучастников в преступлении, причисляя к ним исполнителей, подстрекателей, пособников и укрывателей, неоконченные преступления, покушения на преступления, факты, влияющие на квалификацию преступлений и назначаемого наказания к ним.
В 1924 г. в связи с образованием СССР были приняты Основные начала уголовного законодательства СССР и союзных республик. Что касается соучастия, то о нем упоминалось всего лишь в одной ст. 12, согласно которой «...меры социальной защиты применялись в отношении всех соучастников (подстрекателей, исполнителей, пособников) в зависимости как от степени их социальной опасности, так и от степени их участия в преступлении» .
В Основных началах отсутствуют определения отдельных видов соучастников, что предоставило союзным республикам возможность самостоятельно решать данный вопрос. Так, в Восточной Бухаре суровая ответственность была предусмотрена для всех организаторов и активных участников контрреволюционных организаций и басмаческих банд и их активных пособников. Постановлением Первого съезда Советов Восточной Бухары были провозглашены врагами государства те должностные лица, которые так либо иначе, непосредственно либо косвенно взаимодействовали с преступниками и осуществляли их приказы. Злоупотребление по службе, нарушение законов, приказов и положений Советского правительства представителями власти, халатное либо недобросовестное отношение к исполнению своих обязанностей также входили в группу подобных преступлений. Укрыватели басмачей, их пособников, а также их оружия и имущества могли быть наказаны наравне с басмачами.
В нашей стране сохранил преемственность со своим предшественником и УК РСФСР 1926 г. . В Общей части устанавливались только виды и границы ответственности соучастников, а определенные проявления организованной преступной деятельности содержались в Особенной части УК 1926 г., в данной части перечисляются такие формы преступных объединений, как шайка и банда, отличающиеся друг от друга лишь признаком вооруженности.
Сравнительный анализ Общей части УК Таджикской ССР 1935 г. с нормами общесоюзного уголовного законодательства и Уголовного кодекса РСФСР 1926 г. представляет, что хотя многие их норм одинаковы, это не говорит о том, что Уголовный кодекс Таджикской ССР 1935 г. дословно воспроизводит нормы «Основных начал» и сходного кодекса РСФСР. Общая часть УК Таджикской ССР имеет значительные модификации и дополнения, которые отражают национальную и региональную специфику Таджикистана. К примеру, УК Таджикской ССР 1935 г. не давал определение соучастия в преступлении, хотя в ст. 15 регламентировал непосредственно ответственность за соучастие в преступлении. Соучастниками считались исполнители, подстрекатели и пособники. Не дает в нем и понятие фигур, которые принимают участие в осуществлении преступлений в соучастии (организатор и руководитель).
Включая в себя самые современные теоретические взгляды, теоретическая база института соучастия более ясно устанавливалась в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. и УК РСФСР 1960 г. УК Таджикской ССР 1961г. опирался на принципы и общие нормы, закрепленные в Основы уголовного законодательства СССР и союзных республик.
С момента вступления в силу УК РСФСР 1960 г. в нем находилась ст. 77, которая определяла ответственность за бандитизм, т.е. за такую организацию «вооруженных банд с целью нападения на государственные или общественные предприятия, учреждения, организации либо на отдельных лиц, а равно участие в таких бандах и в совершаемых ими нападениях» .
Значительные трансформации в уголовном законодательстве, которые касаются противодействия организованной преступности, случились в 1996 г., когда был введен в действие УК РФ. Глава 7 в Общей части УК РФ была полностью посвящена вопросам соучастия. Законодателем было дано понятие соучастия, а также установлены его виды и формы (ст. 32, 33, 35 УК РФ). Первый раз зафиксировано и определение такой формы соучастия, как преступное сообщество (преступная организация). Установлены правила квалификации при соучастии и эксцесс исполнителя (ст. 34, 36 УК РФ). В Особенной части Уголовного кодекса появилась ст. 210, предусматривающая ответственность за формирование преступного сообщества (преступной организации) для реализации тяжких или особо тяжких преступлений. Помимо этого, в дополнение к ст. 210 данного документа еще в четырех статьях (ст. 208, 209, 239 и ст. 282.1) устанавливается уголовная ответственность за формирование и участие в преступных объединениях различного вида.
Завершая освещение социально-исторической обусловленности выделения соучастия, можно сделать следующие выводы.
1. Оригинальные подходы дореволюционного законодательства и науки уголовного права помогли обозначить ряд характерных черт того времени в разделе противодействия преступным организациям. Во-первых, деятельность по формированию преступных сообществ, банд и сговоров определялась как некоторое приготовление к главному преступлению, осуществление которого исключало ответственность за работу по созданию подобных объединений. Во-вторых, уже в тот период вычленяли роли организатора, создателя группы, сообщества, банды, ее участников и пособников, ясно обозначалась их ответственность, кроме политических и государственных преступлений.
2. В рассматриваемый период делались попытки предупреждения таких преступлений путем обозначения норм-примечаний о деятельном раскаянии и добровольном отказе от участия в такой организации. Лицо, которое заранее донесло о присутствии подобного сообщества либо банды, могло быть освобождено от наказания, если в его действиях не имелось признаков другого состава преступления.

1.2 Понятие, признаки и сущность соучастия в преступлении в Российской Федерации и Республике Таджикистан

Несмотря на длительную историю развития института соучастия, начало которой заложено еще в римском праве, общего определения соучастия ни одна правовая система не имела. Так, еще в римском и раннефеодальном западноевропейском праве совместная преступная деятельность обозначалась в виде независимых составов преступлений. Действия соучастников распределялись в определенных составах преступлений. При этом диспозиции конкретных положений формулировались так, чтобы или охватывать деяния одновременно нескольких лиц, или действия соучастника сами по себе считались законченным преступлением .
Не имеют правового определения соучастия и, к примеру, современные УК Франции 1992 г., УК ФРГ. Отечественный законодатель опирается на установленное непосредственно в УК определение соучастия. Тогда как УК ФРГ базируется только на определенных проявлениях этого явления.
В нашей стране первое установление понятия соучастия высказал профессор А.С. Жиряев. Правовед представлял под соучастием «стечение нескольких преступников при одном и том же преступлении», обозначая два признака соучастия: участие нескольких лиц и их участие в одном преступлении .
Позже цивилист Н.С. Таганцев вычленил в соучастии субъективный признак: «Соучастием в техническом смысле может быть названо только такое совпадение нескольких лиц в преступлении, при котором, благодаря общности их вины, каждый отвечает за все деяние в полном объеме. Такая общая виновность предполагает не только наличность преступного умысла у действующих, но и однородное направление воли. Внешним признаком, без которого немыслимо соучастие, является соглашение на преступление» .
Здесь можно указать и на предложенное С.В. Познышевым определение соучастия, где ясно обозначены объективные и субъективные признаки соучастия: «Соучастие можно определить как виновное совершение одного преступления совместной деятельностью нескольких лиц» .
Статья 32 УК РФ под соучастием в преступлении считает умышленное совместное участие двух либо более лиц в осуществлении умышленного преступления.
Республика Таджикистан 1998 г. в ст. 35УК определило соучастие, как совместное участие двух либо более лиц в осуществлении умышленного преступления.
Данные законодательные определения соучастия выступают верными и полным, которые исключают и неосторожное участие в умышленном преступлении, и умышленное участие в неосторожных действиях иного лица, и, наконец, совместное неосторожное участие. Как правильно заметил Д.А. Безбородов, вопрос в этом случае имеет терминологический характер, не являющимся искусственным либо надуманным, а носит практическое значение. Дело заключается в самом термине «соучастие», которому делают попытку причислить неосторожный характер .
В отличие от УК Республики Таджикистан, в отечественном УК в понятии соучастия дважды используется термин «умышленно». Именно он, как считает правовед В.А. Нерсесян, исключает его распространение на случаи неосторожного поведения. Причем соучастие не может осуществляться в неосторожном причинении вреда при осуществлении сложных (с двумя формами вины) составов преступлений. Институт соучастия может быть применим лишь в рамках основного состава преступления. Неосторожный дополнительный результат не будет считаться результатом соучастия .
Исходя из предложенных определений соучастия, необходимо обозначить два его признака, к которым можно отнести: множественность субъектов преступления и совместность осуществляемого ими преступления. Подобные признаки в совокупности отличают соучастие от иных случаев множественности участников преступления и стечения нескольких лиц в одном преступлении.
Множественность субъектов конкретного преступления говорит о том, что во-первых, фактическую включенность в осуществление одного и того же преступления двух и более участников. Во-вторых, подобный признак говорит о том, что каждый из участников обязан выступать субъектом преступления, то есть иметь возраст уголовной ответственности ко времени осуществления преступления и выступать вменяемым в момент его осуществления .
Признак совместности осуществляемого двумя и более лицами одного и того же преступления носит объективную и субъективную стороны. Совместность преступления соучастников с объективной стороны - это причинение единого преступного результата общими усилиями соучастников и содержит общность деяния соучастников, единый для всех соучастников преступный итог и причинную связь между ними. К примеру, Малюхов И.В. был признан виновным в осуществлении группой лиц по предварительному сговору с Квятковским Д.В. разбойного нападения на водителя такси М.; в убийстве М. группой лиц по предварительному сговору, с целью скрыть иное преступление; а также в незаконном завладении транспортным средством без цели хищения (угоне), группой лиц по предварительному сговору.
Факт совершения им убийства потерпевшего подтвержден показаниями второго участника преступления - Квятковского Д.В. на предварительном следствии (т. 2 л.д. 34 - 40, 41 - 54, 62 - 71, 72, 84 - 93, 94 - 98, 116), которые получили оценку в приговоре и признаны судом достоверными.
Вина Малюхова в убийстве потерпевшего подтверждается признанными судом достоверными показаниями Квятковского на предварительном следствии о фактически совершенных им вместе с Малюховым действиях по лишению жизни М. данными протокола осмотра места происшествия, выводами судебных экспертиз, иными доказательствами, изложенными в приговоре, в том числе, показаниям самого Малюхова как на предварительном следствии, так и в суде, которые были исследованы в судебном заседании и подробно изложены в приговоре.
На базе изученных доказательств судом точно определено, что роль Малюхова в убийстве М. заключалась в предложении Малюхова убить М. для сокрытия осуществленного разбоя; в активном воздействии на Квятковского с целью принятия отмеченного предложения; в помощи по перемещению тела М. к месту сокрытия его; в прямом нанесении удара ногой в голову М. при выявлении у М. признаков жизни; в совместном перебрасывании тела М. с моста и последующем укрывательстве тела под мостом.
При подобных обстоятельствах суд заключил об участии Малюхова в убийстве М. в виде соисполнительства, которое выразилось как в прямом применении к потерпевшему физического насилия, так и в осуществлении других действий, которые были направлены на убийство.
Доводы жалобы Малюхова об отсутствии предварительного сговора на убийство М. нельзя признать состоятельными.
Вопреки доводам жалобы Малюхова, наличие предварительного сговора на убийство М. подтверждается признанными судом достоверными показаниями Квятковского на предварительном следствии о действиях осужденных как до, так и во время совершения убийства потерпевшего, которые носили совместный, согласованный характер и были направлены на лишение жизни М.
О наличии предварительного сговора на убийство потерпевшего с целью скрыть совершенное в отношении его разбойное нападение свидетельствуют, также, последующие фактические действия подсудимых, установленные судом и не оспариваемые Малюховым, в том числе, попытка уехать с места сокрытия трупа на автомобиле, совместность распоряжения имуществом М., совместное времяпровождение с распитием спиртного на денежные средства М.» .
Общность деяния соучастников преступления - это взаимная обусловленность действий (бездействия) каждого из них. Подобная общность может быть достигнута через расчленение функций и объединение усилий соучастников в ходе осуществления преступления. Единство преступного результата при соучастии выливается из взаимной обусловленности деяний соучастников, которые направлены на достижение общей цели. Общее деяние соучастников обязано иметь в себе настоящую возможность наступления преступного результата на всем протяжении осуществления объективной стороны преступления. Исходя из того, что при соучастии осуществляется одно преступление, являющиеся причиной преступного результата, причинная связь обязана определяться между общим деянием и его итогом, а не между деянием каждого в отдельности из соучастников, являющимся вкладом в совместное преступление, и данным результатом. Подобное обстоятельство не исключает разделение и индивидуализацию ответственности и наказания соучастников одного преступления, так как взаимная обусловленность действий соучастников предполагает определение вклада каждого из них в совершенное преступление.
Субъективная сторона совместности при соучастии - это совместность умысла соучастников, характеризуемый спецификой интеллектуального и волевого моментов. Особенности интеллектуального момента заключаются в осознании каждым из соучастников общей обусловленности деяний друг друга, а также в предвидении общего итога совместного деяния и понимании причинной связи между общностью деяния и общим результатом. Специфика волевого момента заключается в объединении волевых усилий соучастников, воплощающихся в наличии у них общей групповой цели, совершаемой в преступлении.
Указание на соучастие в умышленном преступлении говорит о невозможности его при осуществлении независимо действующими лицами нескольких неосторожных преступлений, от которых может быть одно последствие как результат пересечения разнообразных причинных связей . Исходя из того, что совместность с субъективной стороны – это совместность умысла соучастников, свидетельство на их умышленное участие в преступлении в ст. 32 УК РФ 1996 г. считается излишним.
Установление соучастия как основания уголовной ответственности лиц, которые совместно совершили преступление, выделяет уголовно-правовое значение положений о соучастии в преступлении, прежде всего в отношении тех соучастников, которые не осуществляли объективную сторону определенного состава преступления, отмеченного в статьях Особенной части УК РФ. Положения о соучастии характеризуют их действия как преступления и вместе с нормами Особенной части УК РФ устанавливают признаки конкретного состава преступления.
В редакции статьи о соучастниках преступления необходимо указать на критерий их выделения, а именно характер их участия в совместном преступлении, под которым следует понимать роль каждого из соучастников в таком преступлении.
Правовед А.А. Артюнов выделяет еще один признак соучастия – умышленность. Еще профессор Г.Е. Колоколов указывал, что в науке закрепился взгляд, из которого следует, что соучастие предполагает присутствие умысла у каждого из совершающих преступление лиц и, помимо этого, единение воли либо, попросту, уговор между ними .
Соучастие, таким образом, существует только тогда, когда соучастники совершают деяние с умыслом и по соглашению между собой. Отсюда, непосредственно, вытекает, что знание каждого об умысле других и представленное внешне в соглашении на интегрированные действия, которые направлены на достижение общего последствия, провоцирует солидарную ответственность соучастников. Однако сторонники теории неосторожного соучастия против такой интерпретации.
Каждый соучастник, бесспорно, обязан сознавать, что общий результат завоевываться совместными действиями всех соучастников (все вместе). Лица, которые не охвачены подобным соглашением, не могут считаться соучастниками даже при субъективной виновности по отношению к результату и отвечают каждый лишь за совершенное им лично.
Однако в теории уголовного права длительное время наличествует точка зрения, что для соучастия довольно того, что умышленно осуществляющий свои действия соучастник ничего не может знать о других соучастниках (то есть, односторонняя связь) .
Соглашаясь с возможностью соучастия при односторонней связи, правовед А.П. Козлов указывает, что в судебной практике есть примеры осуществления высокой степени общественной опасности деяний, которые за границами соучастия совсем не могут быть проанализированы, и приводит пример. Б., зная о готовности В. убить свою тещу, если найдет конкретное оружие, подбрасывает тайно ему пистолет, которым законно владел; убийство осуществляется. Действия В., по мнению правоведа, рассматриваются как умышленное убийство, тогда как поведение Б. останется вне границ уголовно-правовой квалификации, что едва ли допустимо в силу его высокой общественной опасности. Одновременно, выступая сторонником неосторожного соучастия, профессор отмечает, что именно оно (то есть, неосторожное соучастие) имеется в поведении исполнителя (то есть В.), который или понимает примкнувшую деятельность другого, или обязан и должен подобное обстоятельство осознавать, так как он понимает, что оружие просто так появиться не может, что его или подбросили, или потеряли, - во всяком случае (или непосредственного содействия, или беспечности) он знает о примкнувшей деятельности, согласен с нею и использует ее . Отсюда умышленный убийца, следовательно, незаметно для А.П. Козлова, превратился в неосторожного соучастника. Последующие размышления автора окончательно запутывают ситуацию. Правовед А.П. Козлов считает, что на первом уровне совместности Б. необходимо считать соучастником в преступлении: пособником в умышленном убийстве. А дальше указывает, что тем не менее второй уровень совместности - все вместе - настолько низок, что мы второго участника (В.) соучастником не можем считать, то есть он идет как индивидуальный исполнитель .
Встает вопрос, почему В. из неосторожного соучастника переформатировался в индивидуального исполнителя и для кого тогда Б. - пособник в умышленном убийстве?
Однозначно, можно искусственно смоделировать всякую ситуацию, но ведь Б. в указанном примере смог узнать о преступном намерении В., подкинул пистолет именно туда, где В. его нашел. В свою очередь, В. каким-то образом проинформировал Б. о своей готовности ликвидировать тещу, обнаружил пистолет там, куда его подкинул Б. Без ответов на данные вопросы вряд ли можно говорить о том, какая связь присутствовала между Б. и В.
Правовед М.Д. Шаргородский, не соглашаясь с мнением профессора М.А. Шнейдера, что «для соучастия необходимо сознание каждого соучастника, что он действует не в одиночку, а совместно с кем-либо», отмечал, что подобное положение исключало бы ответственность подстрекателей и пособников, умышленно содействовавших осуществлению преступления, однако сделавших подобное так ловко, что исполнитель их помощи и воздействия не понял. К примеру, А., зная, что Б. для осуществления преступления нужны денежные средства, посылает их ему так, что Б. не осознает, от кого он их получил. Получив денежные средства, Б. осуществляет преступление.
Ученый М.Д. Шаргородский парировал: «По мнению М.А. Шнейдера, А. в этом случае не отвечает!» . Согласимся с М.А. Шнейдером. В практике, большое количество случаев, где исполнитель не понимал, что его подстрекают, а в теории существенно легче воздействовать на человека и стимулировать его к желательному умышленному поведению, когда он не знает, что его к подобному обстоятельству умышленно подстрекают .
«Соучастие при односторонней субъективной связи, - справедливо отмечал П.Ф. Тельнов, - не соответствует закону, который требует умышленного совместного участия всех и каждого; умышленная совместность предполагает и знание каждым соучастником о примкнувшей деятельности других лиц» .
Таковы, признаки соучастия. Отсутствие всякого из них говорит об отсутствии соучастия.
Вывод по главе:
1. Если сравнивать уголовное право России и республики Таджикистан, то первые упоминания о соучастии можно обнаружить в зороастрийской системе права. В отечественном праве впервые о соучастии в осуществлении преступления законодательно отмечается в соглашениях Руси и Византии.
2. Неординарные подходы дореволюционного права и науки уголовного права помогли вычленить ряд характерных черт того времени в области противодействия преступным организациям. Во-первых, деятельность по формированию преступных сообществ, представлялась как некоторое приготовление к основному преступлению, осуществление которого исключало ответственность за деятельность по формированию подобных объединений. Во-вторых, уже в тот период обозначали роли организатора, создателя группы, сообщества, банды, ее участников и пособников, ясно устанавливалась их ответственность, кроме политических и государственных преступлений.
3. Рассматривая историю становления института соучастия необходимо отметить, что уже в тот период осуществлялись попытки предупреждения таких преступлений путем обозначения норм-примечаний о деятельном раскаянии и добровольном отказе от участия в преступной организации. Лицо, донесшее о присутствии преступного сообщества либо банды, могло быть освобождено от наказания, если в его действиях не имелось признаков другого состава преступления.
3. Исходя из законодательства РФ и РТ, под соучастием в преступлении считается совместное участие двух либо более лиц в осуществлении умышленного преступления.
Данные законодательные определения соучастия выступают верными и полным, которые исключают и неосторожное участие в умышленном преступлении, и умышленное участие в неосторожных действиях иного лица, и, наконец, совместное неосторожное участие.
4. В отличие от УК Республики Таджикистан, в отечественном УК в понятии соучастия дважды используется термин «умышленно». Именно он, как считает правовед В.А. Нерсесян, исключает его распространение на случаи неосторожного поведения.
5. Исходя из предложенных определений соучастия, необходимо обозначить два его признака, к которым относятся: множественность субъектов преступления и совместность осуществляемого ими преступления. Подобные признаки в совокупности отделяют соучастие от иных случаев множественности участников преступления и стечения нескольких лиц в одном преступлении.