«Образы Сибири» в мемуарной и художественно-публицистической литературе XIX - начала XX в.

«Образы Сибири» в мемуарной и художественно-публицистической литературе XIX начала XX в.

Талант Н.Д. Телешова (1867-1957), чье творчество теснейшим образом связано с именами таких русских реалистов конца XIX - начала XX в., как А.И. Куприн, И.А. Бунин, Н.Г. Гарин-Михайловский, С.Н. Сергеев-Ценский, В.В. Вересаев и другие, развивался под непосредственным руководством А.П. Чехова, который относился к молодому автору очень внимательно. По словам Телешова, Чехов всегда говорил, что писатель не может сидеть в четырех стенах и «вытягивать из себя» свои произведения, что необходимо видеть жизнь и людей, слышать настоящие человеческие слова и мысли и обрабатывать их, а не придумывать. Однажды Чехов, встретив Телешова, который ехал в Царицыно снимать дачу, настоятельно посоветовал ему не ехать на дачу, а ехать куда-нибудь далеко, верст за тысячу, за две, за три.
А Телешов через несколько дней уже плыл по Каме, направляясь в Западную Сибирь. Это было в 1894 г. во время поездки писатель изучал жизнь крестьян-переселенцев, в результате чего появилось несколько рассказов, которые впоследствии были объединены им в цикл "переселенцы «и цикл очерков "за Урал". Из странствий по Западной Сибири "[4].
Именно эти произведения, созданные параллельно в 1897 году, дополняли друг друга, принесли писателю подлинное признание и любовь читателей. Ранее нам пришлось написать об этом цикле рассказов, что позволило нам больше сосредоточиться на анализе цикла очерков «за Уралом " и на соотношении художественных и публицистических выступлений об сибирских иммигрантах.
Открытое начало субъективного цикла дает о себе знать еще в одном его подзаголовке: «впечатления от путешествия, слухи и встречи», а также в авторском предисловии», где читателю сообщается, что за несколько месяцев, проведенных автором в Сибири, от него не осталось и следа. новые места, люди и обычаи, а главное, открывшая ему «во всей своей странной наготе, почти что жизнь наших поселенцев, жизнь в дороге, среди трудностей и лишений, голода и холода», произвела на писателя «неизгладимое впечатление". прочный всемогущий, сила страданий и горя, иногда доходящая до отчаяния ... »:
Первое сочинение " на реке Каме. Попутчики " » в котором, в отличие от рассказов поселенцев, время и пространство, описанные точно и практически без ландшафта, знакомят читателей с попутчиками рассказчика. Именно заключенные находятся в " огромной общей каюте, похожей на клетку», под наблюдением солдат, плывущих на барже, догнанной пароходом, где находился рассказчик. Все его внимание было приковано к их молчаливым взглядам, которые, по его мнению, сопровождались завистью, раскаянием и, возможно, злобой тех, кто плавал на корабле. Став на их место, рассказчик уверенно думает, что его попутчики должны были быть так же взволнованы, как и он. Через короткое время он уже рассматривает пароход, тащивший баржу, на его палубе те же грустные люди, это переселенцы, которые отличаются от заключенных только тем, что могут свободно передвигаться по палубе. Кроме того, рассказчик специально подчеркивает это "странное соседство и совпадение", он видит объективную связь между этими группами людей и их положением в обществе [1].
Повесть, открывающая цикл "поселенцы», называется« самоходки», ее главный герой - поселенец Устиныч,"маленький семидесятилетний старичок, с седой бородкой и ясными грустными глазами". Этот герой, умирая по дороге в новые места, в "землю обетованную" » которая, по его словам, находится «далеко», «на полторы мили можно рассчитывать, я не знаю, как это выразить " » является одновременно актером сюжета, непредсказуемостью сюжета. развитие, которое изначально определяется манерой телеги и мотивом дороги, которые почти стали обязательными в русской литературе при создании образа поселенца; и пресловутый персонаж, живущий в общей и вечной ситуации поиска идеального мира, ради достижения которого они не жалеют жизни. Сквозь очевидную