Поэма Дж. Г. Байрона

Поэма сложна для чтения, так как событийный сюжет в ней слаб, а героя затмила собой личность автора. В то же время поэма отличается необычайной силой эмоций, высотой интеллекта, философской насыщенностью. Образ Гарольда - сына своего века - несводим к конкретной личности. Байрон хочет быть занят не частным, а всеобщим и пишет не буквальный портрет - он обобщает умонастроения, мечты и разочарования целого поколения. В первой песне поэмы герой, занятый «лишь развлеченьями праздными», утрачивает интерес к жизни и ощущает одиночество. Мир, который широко распахнулся перед «беглецом неугомонным», не нарушает его мрачности, но пробуждает неутомимо искать смысла в жизни. Даже в любви Гарольд остается хладным и хмурым. Роскошная природа Лузитании, героическая Испания, морская буря и ясное небо, свобода и поэтическое вдохновение, народ и освободительная война восхищают Байрона; его мир огромен, динамичен, напряжен и ярок рядом с тусклыми впечатлениями героя. Поэт-романтик ищет справедливости в мире, который представляет как возможность гармонии, реально не осуществляющейся. Прекрасная природа Синтры соседствует с грязным Лиссабоном, когда-то веселая Севилья стала мрачной из-за кровавой войны, ведущей ради славы Тирана. Слава тиранов и «любовников» войны (полководцев, военачальников) оказывается разрушенной временем. Как и великолепные дворцы богачей. Поэт-романтик в огромности своих требований к миру поднимается до упрека к Богу, до богоборчества. И автор тоже обречен на разочарование и одиночество. Природа возрождает человека к жизни. Природа и радости простых людей умиляют и автора, и его героев. «Взор прекрасных глаз» Флоренс называет в Гарольде восхищение - правда, «только восхищенье». Наука любви привела «к старенью сердца». Одиночество в светской толпе ведет поэта к боли, возмущению, а не к холодному отчуждению. Признаваясь Флоренс, что ценит свободу выше любви, автор гуманнее героя: «И если бы, о Флоренс дорогая, Могла любить душа, для чувств глухая, Сама судьба потворствовала б нам. Но, враг цепей, все узы отвергая, Я жертв пустых не принесу в твой храм и боль напрасную тебе узнать не дам». В этой гуманности поэта-романтика проступает связь с эпохой Возрождения. Байрон скептичен в своем отношении и к религии (которую отвергает), и к родине (покинул), но страстный патриотизм поэта слышится в гневном упреке всем, кто позорит Англию. Но красота Греции не позволяет поэту смириться с ее падением. Страстный призыв к возрождению страны, к освобождению от турецкого владычества пронизывает вторую песнь: «О Греция! Восстань же на борьбу! Раб должен сам добыть себе свободу!». Среди руин прекрасной Эллады находит утешение в том, что нельзя убить природу. Свобода и любовь, природа и поэзия и в скорбном отчаянии оказываются нетленными, непреходящими ценностями.