Сказовая проза

Сказовая проза
Сказовая проза — форма повествования, при которой создается «сказовая ситуация», непременным элементом которой является указание на присутствие слушателей.
Классический характерный сказ является двухголосым повествованием, соотносящим автора и рассказчика, стилизованным под устный монолог представителя демократической среды [2]. На протяжении XIX–XX вв. сказ использовался русскими писателями как весьма адекватная стратегия для раскрытия народного характера. Как отмечал М. М. Бахтин, «в большинстве случаев сказ вводится именно ради чужого голоса, голоса социально определенного, приносящего с собой ряд точек зрения и оценок, которые и нужны автору» [1, 84].
Сказ – форма в литературе, которая ориентирована на отражение простонародной речи. Сказ возникал в литературе 19 века («Очарованный странник» Лескова). В литературе 20 в. сказ становится одним из самых продуктивных направлений, потому что даёт представление об изменениях народного сознания. Народное сознание в 20-е годы деформировано, помимо распространения просторечий в народную речь входит в советский новояз, часто в искажённых формах. Сказ направлен показать трагические изменения в сознании («Донские рассказы» Шолохова и пр.).
Отправной точкой для начала дискуссии по поводу специфики сказа как повествовательной формы послужили исследования представителей «формальной школы», в частности Б. Эйхенбуама («Иллюзия сказа», 1918; «Как сделана «Шинель» Гоголя», 1919), который определял сказ как высвобождение словесного творчества от письменности, средство введения в литературу слова в качестве «живой, подвижной деятельности, образуемой голосом, артикуляцией, интонацией», с присоединением жестов и мимики.
Стилизация сказа может достигаться подражанием сказочному, былинному и песенному складу (сказочная стилизация), например у Мельникова-Печерского, «В лесах»: «За Волгой в лесах, в Черной Рамени, жил-был крестьянин, богатый мужик. У того крестьянина дочка росла. Дочка росла, красой полнилась». Другой прием стилизации — подражание диалектам и профессиональным говорам крестьян, например у Лескова, «Житие одной бабы»: «Надоело ему это до смерти, злился он как змей лютый; а все по вечерам заходил к Прокудину. Стали большаки конопельку ссыпать, и Прокудин возов с пяток ссыпал».
В противовес Б. Эйхенбауму и Ю. Тынянову высказывается В. В. Виноградов, который выдвигает идею о том, что определяющим в понимании сказа является не подражание устной речи, а оформление произведения в монологической повествовательной форме, в форме рассказа одного героя, обращающегося напрямую к читателю.
Этой позиции придерживается и М.М. Бахтин, отмечающий, что для сказа характерно выделение лица-повествователя, который занимает основное место в сфере подачи материала читателю, но при этом не является сам автором произведения, не идентичен личности автора. Этот персонаж может высказывать абсолютно чуждую автору систему оценок и выражать позицию, противоположную его взглядам. Но, как правило, суть повествования сводится не к противостоянию автора и героя, а к передаче через образ героя-повествователя социальной позиции, народного взгляда на ситуацию.
Современные исследователи (В. Шмид, Е. Г. Мущенко, В. П. Скобелев, Л. Е. Кройчик), синтезируя формалистский, виноградовский и бахтинский подходы, рассматривают сказ в рамках нарратологии (теории повествования).
Они высказываются о сказе так: это повествование на два голоса, предполагающее говорящего с читателем героя, который ведет свой монолог, а втора, который может комментировать его позицию, вступать в полемику, привносить элемент саркастической оценки. Исследователи также отмечают, что характерным признаком сказа можно считать элементы театральности в речи повествователя, подачу информации на предполагаемого зрителя.