ранняя публицистика М. Горького

ГЛАВА 2. Анализ творческой деятельности А. М. Горького
2.1 Анализ явлений общественной, культурной жизни народа в цикле фельетонов «Беглые заметки»
Цикл фельетонов Максима Горького «Беглые заметки», какие были написаны в период работы Горького в 1896 г. в качестве корреспондента газеты «Нижегородский листок» на XVI Всероссийской промышленной и художественной выставке, в тридцатитомное собрание сочинений писателя вошел не полностью (всего 14 статей) [8]. В связи с этим в рамках подготовки к празднованию 150-летнего юбилея Горького в Нижнем Новгороде было осуществлено издание сборника «Беглые заметки. Нижегородская публицистика Максима Горького», в состав которого вошли все статьи, посвященные выставке, опубликованные в «Нижегородском листке» в период с мая по октябрь 1896 г. [7].
Тот факт, что не все статьи цикла были введены в научный оборот, существенно затруднял его изучение, хотя исследование ранней публицистики Горького является одним из перспективных направлений современного горьковедения [15]. Одним из первых к исследованию цикла обратился И.А. Груздев в книге «Горький и его время. 1868–1896»,первое издание которой было осуществлено в 1938 г. Характеризуя дореволюционную публицистику писателя, его первый биограф основное внимание уделил анализу времени создания цикла, что, по мнению Груздева, в немалой степени повлияло на формирование критического стиля горьковских фельетонов. Рассматривая «Беглые заметки» в контексте его публицистики самарского периода, автор отмечал, что несмотря на смену псевдонима – с Иегудиила Хламиды на «Pacatus» (что означает «мирный») – Горький сохраняет присущий ему «скептицизм» и «боевой темперамент» при изображении особенностей провинциальной жизни [9, с. 511].
Особенности стиля молодого Горького-фельетониста времени его сотрудничества с «Самарской газетой» исследовали С.Д. Балухатый[1], К.А. Ковалевский [10].
Действительно, стиль Горького-публициста начинает складывается уже в самарский период, когда он начинает вести рубрику «Очеркии наброски», а затем печатает материалы в рубрике «Между прочим».
Самарская публицистика Горького еще ждет своего исследователя, так как далеко не все созданное писателем в этот период еще введено в научный оборот [11]. Обращаясь к повседневной жизни Самары, Горький сосредотачивается на отрицательных явлениях общественной, культурной, повседневной жизни города и губернии в целом. Лейтмотивом большинства статей и заметок является мысль о духовной скудости основной массы горожан, отсутствии культуры, доминировании власти денег в решении как общегородских, так и частных, семейных проблем жителе Самары.
Пристрастие молодого публициста к жанру фельетона, сосредоточенного на «осмеянии какого-то зла» [16], свидетельствует о том, что внимание к негативным событиям, отрицательной стороне явлений являлось частью публицистической стратегии Горького, поставившего себе целью показывать «обратную сторону» жизни.
Эта тенденция получила наиболее яркое выражение в цикле «Беглые заметки», так как все материалы, публикуемые под рубрикой, были посвящены одному, чрезвычайно важному событию общероссийского значения, истинный смысл которого на протяжении нескольких месяцев ( с мая по октябрь) раскрывался Горьким на страницах наиболее оппозиционной нижегородской газеты «Нижегородский листок» [17] В этом отношении пафос горьковских фельетонов, определявшийся задачей освещать события выставки не так, как в официальных источниках, совпадал с редакционной политикой издания. Все «Беглые заметки», а также несколько фельетонов, опубликованных вне рубрики, но примыкающих к циклу, объединяет следование определенной стратегии высказывания. В основе ее лежит критический пафос, связанный с негативной оценкой Горьким как самой идеи выставки, так и способов ее реализации.
Объединение статей в единое целое обеспечивается наличием в них философских размышлений, которые вводятся в текст фельетона, придавая обобщенный смысл сообщаемым фактам действительности. Суждения автора, преследующего цель обозначить внутреннюю суть того или иного явления, строятся с опорой на определенные повторяющиеся мотивы, которые, переходя из одной статьи в другую, обеспечивают композиционное единство цикла.
Рассмотрим разработку писателем термина «культура». В первых статьях цикла появляется данный термин и приобретает новый, концептуальный характер. Сам термин «культура» применяется писателей в разных смыслах: в описании принципов устройства ярмарки, при исследовании отношений экспонентов друг с другом. Применяется данный термин и шире, для конкретизации степени развития народного хозяйства страны того времени, которая претендовала на статус причастности к Европе.
К рассматриваемому термину Горький обращается в статье от 24 мая. Здесь он размышляет с иронией над тем, как нелепо в стране происходит усвоение разных плодов развития, перенятых с Запада. Незадолго до публикации произошла трагедия на ярмарке, когда пустили травмай - курянин Черников, которому было не понятно электричество, пытался остановить трамвай руки, в итоге – погиб. Данный случай – не единственный, но он показателен для сознания народа того времени. Горький рассуждает о том, что электричество функционировало в городе две недели, а «на тот свет» отправилось уже трое. «Это слишком дорогая цена за знакомство с культурой», – заключает Горький [7, с. 23]. Чтобы этого не было, Горький предлагает знакомить народ с наукой, объяснять причины явлений и процессов. Горький также говорит о важности разъяснения народу пользы электричества и науки, поскольку большая часть населения понимает под новыми процессами только «дъявольщину».
В статье от 26 мая М. Горький приводит следующий пример того, как Россия усваивает западные уроки и опыт. Писатель описывает то, как устроены витрины в одном отделе и отмечает, что те, кто создают рынок, считают себя только конкурентами, а не участниками «на равных» с другими. Те, кто начинает перенимать опыт Запада, стремятся «подавить», «подкузьмить», «стушевать экспонаты своегососеда» [7, с. 25]. Данный случа является поводом для анализа о порядках в стране относительно торговли в общем. Писатель приходит к выводу, что порядки такие же «культурные», «как и много лет тому назад» [6, с. 25].
Но отношение Горького к перенятию западного опыта касается не только правительства (статья от 29 мая). Горький обращает внимание и на «простого мужика». У него, как полагает публицист, никогда не было настоящей культуры. Нет кустарных производств. Горький рассуждает о пианино Коркина, мастера из Вятки. Коркин работал над инструментом 5 лет, «не принимая во внимание Беккеров и Шредеров, выпускающихпо пять таких махин в неделю» [7, с. 29]. Но, к сожалению, Коркин так и не довел до совершенства свое мастерство. Невозможно было играть на данном инструменте. Этот пример – и ирония, и сарказм. Это - «безалаберность и отсутствие истинно культурного направления в труде русского мужика, его невежество» [7, с. 29]. Это – символ действия, когда человек увлечен только процессом и не идет к конкретному результату. После этого Коркин стало именем нарицательным для тех, кто старался, «но не получилось».
Горький говорит о Коркине и других статьях своего цикла, описывая неразвитость русского народа, несмотря на то, что у него есть огромные ресурсы для творчества и развития. Но неумение применять накопленные знания, культуру писатель ставит в вину не самому народу, а системе жизни, которая не дает возможности народу реализовывать себя полностью и свой колоссальный потенциал.
В статье от 30 июня Горький рассуждает о том, что ответственность за развитие культуры у русского человека лежит на земствах, которые должны давать направление развитие кустарных отраслей и народного хозяйства, давать возможность обычному русскому человеку знакомиться с новыми материалами и инструментами. Важно, чтобы русские обучались производить вещи для обычного быта, а» не игрушки и вычурные поделки для украшения господских домов» [6, с. 73].
Эти употребления термина «культура» говорят о том, что Горький, рассуждая о разных событиях выставки, преследовал единственную цель – показать истинное лицо факта, выявить несоответствие внешней реализации и внутреннего содержания. При помощи ироничного способа изложения, Горький придает своим высказываниям эмоциональную окраску.
Так, в статье об электричестве, пущенном в Нижнем Новгороде к открытию выставки, перечисляя отсутствие улучшений, связанных с его использованием (для освещения театра его оказалось недостаточно и спектакли отменяются, трамваи периодически останавливаются и т. д.), Горький выстраивает логическую цепочку фактов, подтверждающих не исключительность гибели рабочего, пытавшегося остановить трамвай, а закономерность происшедшего. «Быть может, – заключает автор, в очередной раз намекая на то, что в устройстве выставки мало логики и здравого смысла, – это вполне естественно с точки зрения учения об электричестве, но это производит очень смутное впечатление с обыденной точки зрения» [7 с. 22].
В случае же с Коркиным и его пианино особое негодование и сожаление публициста вызывает то обстоятельство, что для создания всех этих пианино, велосипедов и других курьезных экспонатов, действительно, требуется недюжинная фантазия и ловкость рук, и, будучи направленными в правильное русло, эти силы могли бы иметь гораздо более достойное и целесообразное применение.
Об отсутствии здравого смысла в составлении экспозиций выставки автор пишет в фельетоне от 7 июня, посвященном обзору павильона Сибири. Горький сообщает читателю о представленном в нем экспонате – «неуклюжей» машине, которая была сделана Иваном Ивановичем Ползуновым, механиком-изобретателем, первым в истории применившим