Политика Военный коммунизм на территории Енисейской губернии как складывание и функционирование военно-хозяйственной диктатуры в экономическом блоке

1. Складывание организационного механизма хозяйственной диктатуры в условиях развертывания гражданской войны
1.1. Доктринальные и нормативно-правовые основы формирования военно-хозяйственной диктатуры в системе политики «военного коммунизма»
"Военный коммунизм" - это этап исторически преходящей советской социально-экономической системы. Об этом свидетельствует целый ряд факторов. Хотя у большевиков отсутствовала четкая концепция социально-экономического развития страны после захвата власти, тем не менее само удержание власти предполагало жесткую централизацию и поиск соответствующих ей экономических механизмов. В данном случае мы можем сослаться на анализ очевидца и участника тех событий В.Г.Венгера, который писал: "Во-первых, была мировая война со всеми связанными с ней бедствиями, что, безусловно, создало возможность возникновения непосредственно революционной ситуации в ряде воюющих стран. страны. Отсюда и надежды на то, что пролетарии всех экономически развитых стран придут на помощь. Во-вторых, объявив локаут, саботаж и последовавшее за этим развертывание внутренней контрреволюции и гражданской войны при помощи и поддержке стран Антанты, эксплуататорские группировки не сложили оружие, а предприняли отдельные попытки свергнуть советскую власть. Необходимо было любой ценой отстоять революционные завоевания, отстоять их в беспощадной борьбе с контрреволюцией, а для этого мобилизовать все ресурсы фронта и тыла. В-третьих, страна, и без того крайне разоренная, должна была строго учитывать и контролировать каждую тонну железа, каждый пуд хлеба и т.д. В-четвертых, необходимо было установить внутри страны такой порядок, который исключал бы малейшую возможность предательства и удара в спину" 3.
Несмотря на относительную кратковременность политики военного коммунизма в России, выяснение предпосылок для ее введения очень важно, поскольку выяснение причин "военного коммунизма" во многом объясняет причины социалистического эксперимента в России, формирования в ней советской исторически преходящей системы.
Похоже, что политика "военного коммунизма" и последующий социалистический эксперимент не были случайными для России. В определенной степени они были подготовлены всем предыдущим социально-экономическим развитием страны, но не были однозначно предопределены. Их реализация стала возможной благодаря стечению обстоятельств, а также сочетанию экономических, политических и идеологических предпосылок, которые находятся в сложном, диалектическом взаимодействии друг с другом.
Переход к новой экономической политике сразу же стал предметом анализа многих ученых. Историография военного коммунизма двадцатых годов формировалась в условиях диверсифицированной экономики и, следовательно, отличалась разнообразием точек зрения на изучаемые социальные явления.
Военный коммунизм, направленный на радикальное преобразование страны, преодоление разрухи и подъем производительных сил страны, занимал аналогичную позицию. Он также подчеркнул, что политика, провозглашенная большевиками на Десятом съезде, является продолжением линии, которая была заложена в 1918 году.
В 1921 - 1922 годах военный коммунизм был вынужденной попыткой сохранить власть посредством экономических уступок рынку. Однако этот рынок сильно деформировался. Частная собственность не гарантирована. Государство считало её злейшим историческим врагом. Следовательно, у владельцев было мало стимулов для расширения экономики в будущем, создавая капитал на спекулятивных сделках. Поэтому в первую очередь в частную деятельность вливались разного рода авантюристы, спекулянты, стремившиеся поскорее сорвать джекпот, потратить его, жить в свое удовольствие. Естественно, ни о каком долгосрочном инвестировании капитала, расширении сферы деятельности и производстве товаров в такой атмосфере речи быть не могло. Таким образом, доля частной промышленности в общем объёме промышленного производства была низкой. Но промышленность, восстановленная 4/5 от своего довоенного уровня, исчерпала свои резервы, чтобы поглотить избыточную рабочую силу. Частный капитал был не очень значительным, полулегальным и не инвестировал в промышленность.
Значительные изменения произошли также в традиционных слоях населения. Во время Гражданской войны и без того мелкая русская буржуазия была полностью уничтожена. По интеллигенции был нанесен серьёзный удар.
В 1920 году, по официальным данным, в России насчитывалось 1,7 млн промышленных рабочих, а кадровики составляли не более 40%, то есть около 700 тыс. человек .
Но к 1928 году общая численность рабочего населения увеличилась в 5 раз. Основная часть пополнения рабочей силы приходится на бедную сельскую молодежь.
Переехав в город, она изменила свой социальный статус, что породило сложный спектр настроений. С одной стороны, это было растущее ожидание лучших перемен, которые в сочетании с крестьянской психологией превратили её в послушную и доверчивую массу населения по отношению к государству. С другой стороны, подавленное уравнительное настроение сделало его яростным противником тех, кто смог приспособиться к изменившейся ситуации и обеспечить высокий материальный достаток. Это замечание было значительно подкреплено некоторыми сельскими мигрантами, которые были перемещены из сельских районов. Но работы в городе не нашли, пополнив растущие ряды безработных.
В условиях «военного коммунизма» и экономики распределения родилась новая каста людей, которые стали считать себя солью земли. В возрождении свободного рынка они увидели безошибочно смертельную угрозу своим портфелям, их пайкам, их партийным привилегиям. Определенная эволюция в понимании военного коммунизма прослеживалась и во взглядах большевистского руководства.
Ленин ставит вопрос о необходимости пересмотра «всей точки зрения на социализм». К 1925 году стало ясно, что народное хозяйство находится на развилке дорог: политический и идеологический факторы препятствовали дальнейшему продвижению к рынку; возвращению к военно-коммунистическому типу экономики мешали воспоминания о массовом голоде, боязни антисоветских демонстраций. Новая экономическая политика создавала условия для развития сельского хозяйства, что было абсолютно необходимо для восстановления и развития промышленности.
Сельская местность нуждалась в промышленных товарах: одежде, обуви, сельскохозяйственных инструментах. Молодая советская промышленность в то время ещё не могла обеспечить село достаточным количеством товаров в обмен на его продукцию. Поэтому государство временно разрешило открывать небольшие частные предприятия: мелкие фабрики, магазины и т. д. Хотя государственная промышленность сделала поворот в сторону новой экономической политики, трудовые коллективы предприятий не получили экономической самостоятельности, которую дал сельским районам продовольственный налог. Учет затрат использовался только в ассоциациях (трестах), а входящие в них предприятия полностью зависели от старых государственных структур и не имели самостоятельности.
Госпредприятия были лишены бюджетной поддержки и переведены на саморасчет, то есть должны были покрывать свои расходы из доходов. Они получили определённую независимость и могли управлять частью производимой ими продукции. Она также способствовала оживлению торговых обменов в стране. Вся деятельность предприятий, как самозатратных единиц, была направлена на реализацию основных принципов самозатратности и получения прибыли.
Расходы каждого предприятия должны возмещаться за счет стоимости продукции этого предприятия, а не за счет общедоступного продукта. Государство не отвечало за долги трастов и не выделяло субсидии на покрытие убытков. Такая система взаимоотношений государства и предприятий стимулировала повышение экономии за счет повышения производительности труда, снижения издержек и экономии сырья и материалов, создавала объективные возможности для выявления нерентабельности или рентабельности хозрасчетных предприятий.
Значительный экономический рост в период военного коммунизма во многом был обусловлен «восстановительным эффектом»: в промышленности - вводом в эксплуатацию существующего оборудования, которое не использовалось из-за того, что население было занято войнами и революциями, в сельском хозяйстве - восстановлением заброшенных пахотных земель. Когда в конце 20-х. эти запасы иссякли, стране нужны были огромные инвестиции для реконструкции старых заводов и создания новых производств. В 1928 году рентабельность промышленного производства была ниже, чем до войны. Нельзя было полагаться на сельское хозяйство, которое когда-то было поставщиком экспортной продукции. Политически военный коммунизм способствовал консолидации двух классов - пролетариата и крестьянства, умиротворению людей на основе гражданского мира. Но для партии это была просто передышка перед новым прорывом к социализму в том виде, в котором его понимала партийная верхушка и создаваемая ею административно-командная система.
1.2. Централизация системы управления. Органы государственной власти и хозяйственного управления на местах

1920 - 1930-е годы сложны и противоречивы, а потому не могут иметь однозначных оценок периода. Для достижения этого относительно объективного уровня толерантности за период нашей истории необходимо учитывать триметологическое предположение. Во-первых, то, что в истории есть только положительные или только негативные явления. Поэтому, если мы не видим негатива в положительном явлении или позитива в негативном явлении, у нас нет полной картины исследуемого явления. При этом заниматься разоблачением релятивизма здесь нельзя, но вспомните мудрость раннего: «мнений может быть сколько угодно, а правда всегда одна и та же». Во-вторых, государственно-правовые явления прошлого составляются не изолированно, а через диахроническое (историческое) и синхронное совпадение. Основным методом на этом пути является метод определения юриспруденции. Однако объективное понимание основы явления невозможно без оценки его точки зрения на социальные нормы и правовые подходы, входившие в социальную значимость периода. Таким образом, четвертому направлению исследований становится проблематично увидеть проблему глазами людей, живших в период исследования.