А. Краевский - журналист и редактор

1.2 Литературная деятельность А.А. Краевского

Когда Краевский начинал свою деятельность, литературы в России в современном смысле этого слова практически не существовало. В 1830-е годы всем стало понятно, что литература перестает быть роскошным аристократическим хобби для избранных и превращается в «значительную отрасль промышленности».
Это осознание привело к проекту Александра Сергеевича Пушкина по изданию журнала «Современник». Сами участники проекта отметили, что причиной этого занятия были финансовые трудности: «мои денежные обстоятельства плохи – я вынужден был взяться за журнал» . Пушкин надеялся получить годовой доход в 60 тысяч рублей, однако тираж «Современника» не удовлетворил ожидания: среди почитателей серьезной литературы в России не нашлось достаточно читателей для тысяч экземпляров. Широкая публика была далека от утонченных литературных проблем, а журнальный мир презирался светским обществом.
Однако, появились издания, которые завоевали большую популярность и коммерческий успех. Такие издатели, как Николай Греч, Фаддей Булгарин и Осип-Юлиан Сенковский, представляли так называемую «торговую журналистику». На них яро выступали литераторы «пушкинской группы» и другие представители «литературной аристократии», отстаивая старые принципы творчества. Однако, журналы также достигли успеха, и их издатели разбогатели благодаря коммерческим успехам.
Краевский и большинство его авторов были западниками, хотя сам Краевский в своих статьях иногда выражал взгляды, близкие к славянофильским. В одной из статей, напечатанной в журнале, он выразил свою точку зрения на развитие страны. В то же время было опубликовано знаменитое «Философское письмо» Чаадаева, которое вызвало шок у читателей своим нигилизмом.
Краевский был привлечен к работе в «Современнике» по приглашению Пушкина, так как тот ценил его деловые качества и опыт в журналистике. Их общение в основном носило рабочий характер, как можно видеть из одного примера переписки между ними.
Краевский работал на журнал «Современник» без оплаты, несмотря на свое небогатое существование. Очевидно, опыт работы с Пушкиным был для него ценнейшим. Однако, эти знакомства были и опасными. Буквально в первом номере «Литературных прибавлений к «Русскому инвалиду»", которые принимал и редактировал Краевский, Пушкин опубликовал свое стихотворение «Аквилон». После публикации произошел инцидент, описанный одним из современников: «Когда Краевский представил Уварову, своему начальнику, первый номер своей газеты – он был принят очень прохладно. По окончании встречи, Уваров сказал князю Дундукову-Корсакову: «Разве Краевский не знает, что Пушкин находится под строгим обозрением тайной полиции, как ненадежный человек? Служащему в моем министерстве не следует поддерживать связь с людьми, отличающимися такой опасной мыслью, какая присуща Пушкину»".
Еще одним примером стойкости Краевского являлась его реакция после смерти Пушкина. В первые дни после этой трагедии, «отечественная печать как будто оцепенела: такой гнет лежал на печати от самонадеянного опекуна великого поэта – графа Александра Христофоровича Бенкендорфа. Цензура пугалась привлечь его недовольство, даже чтобы разрешить печатать слова соболезнования в адрес Пушкина». Единственное издание, которое опубликовало теплые слова (не просто теплые, а слова, ставшие гимном погибшему гению) – это «Литературные прибавления», издаваемые Краевским. Заметка, написанная анонимным автором, знакомым Краевского – князем Одоевским, заявляла: «Солнце нашей поэзии угасло! Пушкин ушел из жизни, ушел, будучи на вершине своего великого таланта!.. Больше говорить об этом не нужно, каждое русское сердце знает цену этой невосполнимой потере, и каждое русское сердце будет опечалено. Пушкин! Наш поэт! Наша радость, наша народная гордость!.. Но как можно привыкнуть к мысли, что у нас больше нет Пушкина!?»
И еще один пример поступка Краевского. На следующий день после публикации газеты, он был приглашен к князю М.А. Дундукову-Корсакову, который был председателем цензурного комитета, чтобы дать объяснения. Журналистика в эпоху «Отечественных записок» Краевского характеризовалась своими «подцензурными» чертами, требуя получения санкции на почти каждую публикацию. Необходимо было найти такую форму, которая бы сохраняла баланс между остротой издания (и его коммерческим успехом) и преодолением цензурных ограничений.
Отношения с правительственными органами, в частности с цензурой, были неотъемлемой частью обязанностей издателя. «Цензурность» составляла часть требований к литературному произведению, и это было ответственностью редактора. Специалисты указывают, что каждый, кто хотел издавать периодическое издание, затрагивающее политические и общественные темы, вынужден был сотрудничать с III отделением (имеющим второстепенные функции «информационного наблюдения и пропаганды», помимо репрессивных функций) . Личные контакты с представителями Министерства внутренних дел обеспечивали гибкую политику, которая позволяла выполнять задуманную программу и избежать закрытия издания. Контакты с III отделением поддерживали и Михаил Николаевич Загоскин, и Василий Андреевич Жуковский, и Николай Андреевич Полевой, и сам Краевский. Известно, что Краевский присылал свои рукописи на предварительный просмотр Дубельту. В середине 30-х годов программа для задуманного Краевским совместно с князем Одоевским «Русского сборника» была представлена на рассмотрение графа Уварова.
Позже, для более радикально настроенных литераторов, такая гибкая политика стала эквивалентна предательству. Она была неприемлема для Герцена и Огарева.
Таким образом, Краевский, бескорыстно работая на «Современник», показал свою искреннюю приверженность писательскому искусству и готовность идти вперед, несмотря на опасности и трудности, с которыми столкнулся.
Конечно, в работе Краевскому приходилось идти на компромиссы – ему часто приходилось печатать сокращенные и исправленные версии своих материалов. Один из интересных эпизодов была записан в его письме: «Виссариону Григорьевичу низкий поклон. В статье Никитенко (цензор) выкинул два листа. Что делать! Он не любит Европы и не желает признавать, что там есть что-то порядочное. Утешьте В.Г. Браниться можно обиняками». Бывали случаи, когда отделение цензуры отзывало уже опубликованные номера журнала и подвергало их сожжению. В 1850-х годах из книжных магазинов и библиотек исчезали старые номера журнала с публикациями Герцена, который в это время вел свою безкомпромиссную деятельность в эмиграции. В общем, в 1871 году представитель цензурного комитета оценил работу Краевского и журнала «Отечественные записки» как практически безукоризненные с точки зрения цензуры .
Однако некоторые представители власти начали понимать, что «нельзя кроить печать как вицмундир». «Насилие, приказания и прочее не создают хорошую публику и не могут прекратить плохое», –вот что писал в своем дневнике в 1866 году министр внутренних дел Петр Александрович Валуев. Он также произнес фразу: «Россия будет по-прежнему повиноваться, но больше не будет молчать. Неосознание этой истины опасно». Это был уже новый этап в отношениях государства и прессы (после реформы цензуры в 1865 году).