Идеи Маккьявелли и их осмысление в хрониках Шекспира

Введение

Никколо Макиавелли умер в Италии в 1527 году. Уильям Шекспир родился в Англии в 1564 году. Они никогда не встречались — это то, что можно сказать определенно. Если одержимый своим воображением (или полагающийся на интуицию) исследователь способен свести в 1583/84 гг. в университете Оксфорда на философском диспуте Ноланца (Джордано Бруно) и девятнадцатилетнего, только что обзаведшегося семьей Уилла Шекспира, — что ж, возможно, ему повезло больше. У нас такого шанса просто нет. Мы станем искать следы встреч и скрещений мысли, глубоких и жарких споров, столкновений идей не менее драматичных, чем то, которое казалось возможным разрешить ударом кинжала и преждевременным уходом из жизни молодого и талантливого художника, каким был ровесник Шекспира Кристофер Марло.
Тридцать семь лет, отделяющих в истории друг от друга эти два имени — гениального итальянца начала XVI в. и гениального англичанина конца его — много это, или мало? Для человека, живущего в XXI веке, и проделывающего путь длиною в несколько столетий, чтобы погрузиться в XVI век, это в высшей степени незначительный временной отрезок. И Макиавелли с Шекспиром предстают перед «наблюдателем» из далекого будущего чуть ли не «современниками-европейцами». Перемена ракурса с «извне» на «изнутри» существенно меняет картину, и Европа XVI века, этого сложнейшего и драматичного века противоречий, оказывается бесконечно далекой от какой-либо однородности (будь то религиозная, политическая, экономическая или иная общность), что делает неуместными любые механические со- или противопоставления. Время (стремительно меняющееся — в XVI в. счет идет на годы, а не на десятилетия и не на столетия), территория (страна) и национальная духовная и культурная традиция играют решающую роль в формировании и движении идей.
Актуальность работы: в работе будут рассмотрены идеи Макиавелли и их осмысление в хрониках Шекспира, хотя пути этих связей зачастую были необычайно извилисты.
Целью работы является идеи Макиавелли и их осмысление в хрониках Шекспира.
Задачи:
1. Рассмотреть упоминания имени Н. Макиавелли у Шекспира, описать восприятие мыслителя;
2. Описать восприятие итальянского политического мыслителя эпохой;
3. Проанализировать идеи Макиавелли и их осмысление в хрониках Шекспира и разглядеть постановку проблемы;
4. Рассказать о постановке проблемы и несколько замечаний к истории вопроса и детально описать влияние идей Макиавелли.
Объект исследования: идеи Макиавелли.
Предметом исследования являются хроники Шекспира, где осмысляются идеи Макиавелли.
Структура работы: работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.










Глава 1. Три упоминания имени Н. Макиавелли у Шекспира
1.1 Восприятие итальянского политического мыслителя эпохой

Имя Н. Макиавелли трижды звучит в творчестве Шекспира, и только в его драматических произведениях: в хронике «Генрих VI», часть I; в части III той же хроники; в комедии «Виндзорские насмешницы». Для сравнения, Сенека с Плавтом упоминаются Шекспиром по одному разу (в «Гамлете»), и мы не встретим во всем шекспировском каноне ни единого упоминания имен Мишеля Монтеня, Эразма или Джордано Бруно .
Из этих трех эпизодов наибольшее внимание исследователей всегда привлекала эффектная ссылка на Макиавелли в концовке знаменитого монолога герцога Глостера, будущего короля-тирана тюдоровской историографической легенды Ричарда III, в д. 3. сц. 2 «Генриха VI», ч. 3:
Игрой цветов сравнюсь с хамелеоном;
Быстрей Протея облики сменяя,
В коварстве превзойду Макиавелли.
Ужели так венца не получу?
(Перевод Е. Бируковой)
В оригинале будущий узурпатор трона Глостер обещает «отправить преступного Макиавелли в школу» («and set the murderous Machiavel to school»). Особенный интерес шекспироведов к этому моменту вполне объясним. Обещание Ричарда Глостера впрямую связывает второстепенную, но уже зловещую фигуру из хроники о короле Генрихе с протагонистом следующей хроники о венценосном «макиавеллисте», в которой последовательно раскрывается сам механизм достижения практической цели человеком, не гнушающимся никакими средствами, а также изображается малоутешительный итог его пути к вершине . Кроме того, некую поразительную закономерность, или удивительное совпадение, усматривают в том факте, что источником шекспировского «Ричарда III» являлась «История Ричарда III» Томаса Мора, произведение, которое создавалось английским гуманистом одновременно с трактатом Макиавелли «Государь». Следовательно, в 1513 году в двух противоположных концах Европы, двое просвещенных современников-гуманистов писали: один — практическое руководство государю о том, как вернее захватить и удержать власть, исходя из «правды действительной, а не воображаемой»; другой — исходя из той же правды, преподносил суровый исторический урок тем, кто хотел бы злодеяниями приобрести и удержать власть.
Вместе с тем, для более ясного понимания цели и смысла употребления Шекспиром в пьесах имени итальянского политика следует обратить более пристальное внимание на первое подобное упоминание в первой части «Генриха VI» (1590/91), тем более, что в комментариях это место обычно не получает удовлетворительного объяснения. Между тем, здесь возникает целый ряд вопросов, на которые следует попытаться ответить. И первый из них может быть сформулирован так: чем «прославился» сподвижник Жанны д'Арк, герцог Алансонский как «макиавель»? Благодаря чему он был в этом качестве известен елизаветинской публике и самому драматургу?
Имя Макиавелли звучит у Шекспира в сцене осуждения взятой в плен Жанны Девы англичанами (V, 4). Место действия — «лагерь герцога Йоркского в Анжу». Йорк открывает сцену словами: «Введите осужденную колдунью» (в оригинале: «condemn'd to burn»6). Йорк заключает эпизод с Жанной словами: «Рассыпься в прах, развейся черным пеплом, проклятая служительница ада!» («foul accursed minister of hell»). Вот это место, в котором Жанна признается в том, что она беременна, с целью избежать казни:
Жанна д'Арк:
Ошиблись вы: не от него ребенок;
Был Алансон возлюбленным моим.
Йорк:
Ах, Алансон! Второй Макиавелли!
(Alençon! that notorious Machiavel!)
Дитя умрет, будь сотни жизней в нем.
В первом фолио 1623 г. (а первая часть трилогии при жизни Шекспира не издавалась) имя Макиавелли записано как «Macheuile», что может свидетельствовать, как о правописании Шекспира, если набор производился с авторской рукописи, так и об орфографии переписчика, если набор осуществлялся с копии, но также о неразборчивости почерка, о возможной ошибке наборщика и т.д. То есть, по большому счету, это не дает нам никаких надежных свидетельств подлинной шекспировской орфографии имени флорентийца. В фолио 1623 г. (далее F 1) во всех трех случаях используется несколько отличные написания этого имени: «Macheuill» в III, 2 третьей части «Генриха VI» и «Machiuell» в III, 1 «Виндзорских насмешниц». Кроме того, хорошо известно, насколько широк был диапазон в написании имени Макиавелли елизаветинцами от Г. Харви до Р. Грина . Несомненно одно: во всех случаях имелся в виду именно флорентиец Н. Макиавелли в том злодейско-сатирическом ореоле, в каком он неизменно предстает в елизаветинской драме.
А. Поп в своем издании пьес Шекспира первым дал орфографию «Machiavel», по при этом убрал данную строку из текста и поместил ее на полях. Н. Делиус в XVIII в. комментировал это место так: «Характер Макиавеля, видимо, произвел столь глубокое впечатление на драматургов этого века, что он