Генезис древнерусского государства концепции В. В. Фомина (Фомин В. В. Варяги И Варяжская Русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу)

Введение
Работы доктора исторических наук, доцента кафедры отечественной истории Липецкого государственного педагогического университета В. В. Фомина представляют ценность с точки зрения полноты воспроизведения историографических фактов, многие из которых им введены в научный оборот впервые. Но основным недостатком публикаций ученого, как и других его «соратников» в борьбе с норманнской теорией, является перенесение научной дискуссии в политическую плоскость.
Монография «Варяги и Варяжская Русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу» посвящена теме, непосредственно связанной с проблемой генезиса российской государственности. На современном этапе перед российской исторической наукой со всей неотложностью встала задача выработки концепции национальной истории от ее истоков, способной внести свой вклад в развитие самосознания российского общества.
Тема курсовой работы является весьма актуальной, так как споры о происхождении древней Руси носят длительный исторический характер.
Цель курсовой работы – охарактеризовать особенности генезиса древнерусского государства концепции В. В. Фомина на примере монографии «Варяги и Варяжская Русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу)».
Объект исследования – генезис древнерусского государства.
Предмет исследования – специфика концепции В. В. Фомина в монографии «Варяги и Варяжская Русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу».
Задачи исследования:
1. Проанализировать истоки норманизма в работах В.В. Фомина.
2. Рассмотреть специфику конфорнтации норманистов и антинорманистов
3. Охарактеризовать концепцию истинного и мнимого антинорманизма.
 
1. Истоки норманизма в работах В.В. Фомина
В основе исследования В. В. Фомина - фундированная источниковедческая и историографическая база. Круг источников широк и многообразен и, что особенно важно, включает оригинальные материалы из Шведского государственного архива за 1613 г., рельефно высвечивающие истоки версии о шведском происхождении Рюрика. В работе Фомина впервые в отечественной истории представлен комплексный и развернутый анализ всех основных направлений дискуссии по варяжскому вопросу, который на протяжении более 250 лет оставляет предмет дискуссии между норманистами и антинорманистами. По мнению автора, в варяго-русском вопросе наличествует много серьезных «белых пятен» [19, с. 5].
В.В. Фоминым было проведено исследование им подлинных истоков норманской проблемы. В нынешней науке общепринято мнение, что норманская теория возникла в XVIII в. в России, в ходе Г. Ф. Миллера и М. В. Ломоносова. Фомин на основе источников данное мнение опровергает, чему отведена специальная глава «Зарождение норманской теории в западноевропейской историографии XVII века».
В.В. Фомин высказывает мнение, что «при всех принципиальных разногласиях по всему кругу обсуждаемых вопросов норманисты и их оппоненты демонстрируют исключительное единодушие во взглядах на проблему возникновения норманизма, видя в его «отце-создателе» немецкого историка Г. З. Байера» [19, с. 8]. Именно с Байером связывают все главнейшие доказательства норманистской концепции: скандинавское происхождение варягов, суждение об именах русских князей и дружинников как искаженных скандинавских и др. Фомин убедительно опровергает этот постулат и показывает, что норманистские идеи были распространены среди представителей западноевропейской науки, независимо от Байера, и приводит тому соответствующие примеры.
В науке уже давно высказывалось мнение, что зарождение норманской теории связано с началом XVII в., с эпохой Смутного времени. Именно тогда, в работах шведского дипломата П. Петрея, которого еще А. А. Куник назвал «первым норманистом», впервые стали проводиться взгляды, что русские князья Рюрик, Олег, Игорь были скандинавы. Но эти мнения не получили развития. Фомин фактически первый из российских ученых исследовал вопрос о зарождении норманской теории в условиях Смутного времени. Он показывает, что идеи о ведущей роли скандинавов в социогенезе и создании древнерусского государства (норманизм) изначально порождены и разработаны в политико-дипломатических и придворных кругах Швеции в период шведского военного присутствия, а затем и прямых военных действий шведов на территории Новгородской земли в ходе Смутного времени [20, с. 11].
Обстоятельно автор показывает, что первые высказывания о шведских корнях Рюрика, происхождении имени Руси от шведского топонима Руслаген обнаруживаются уже в работах шведских дипломатов, сановников, придворных историографов XVII века. Появление этих сочинений совпадает с переговорами шведских и новгородских представителей о шведском принце Карле-Филиппе как претенденте на трон русского царя. Дальнейшее распространение этих идей совпадает с периодом между Столбовским миром 1617 г. и началом Северной войны в 1700 году. Так что в начале XVIII в., когда эти идеи были принесены в Россию Г. -З. Байером, Г. -Ф. Миллером и позднее - А. -Л. Шлёцером, они уже имели почтенный возраст и, выйдя в свое время из королевских канцелярий Карла IX и Густава Адольфа II, уже более ста лет употреблялись в западноевропейских академических кругах.
В.В. Фомин называет целую плеяду шведских дипломатов и королевских историографов, внесших свою лепту в разработку норманской теории. Упомянутый выше шведский дипломат Петрей в 1614 - 1615 гг. опубликовал «Историю о великом княжестве Московском», где высказал идею, что летописные варяги-выходцы из Швеции, а имена русских князей - искаженные шведские. Современники Петрея Охан Буре, Иоганнес Лощений, Эрик Рунштейн (в 1675 г.) дали начало целой цепи рассуждений, что название шведской провинции Roslagen имеет связь с термином Русь. Во второй половине XVII в. была опубликована работа королевского историка Ю. Видекинда «История десятилетней шведско-московитской войны», в которой утверждалось - со ссылкой на самих новгородцев, что князь Рюрик был призван из Швеции. Известно, что «История» Видекинда, написанная по заказу шведского двора, - типичный официоз, оправдывавший шведскую агрессию. К концу XVII - началу XVIII вв. идеи, рожденные в сфере политики, были освоены шведской историографией, зависевшей от государства [20, с. 19].
Приведем два фрагмента из использованных в монографии источников, особо интересных. Рассматривая рассказ Ю. Видекинда о речи архимандрита Киприана на переговорах в Выборге между шведским и новгородским посольствами в 1613 г., в которой Киприан якобы заявил, что в древние времена, за несколько сот лет до подчинения Новгорода господству Москвы его население с радостью приняло из Швеции князя Рюрика, Фомин пишет, что данное сообщение Видекинда, приведенное без всяких доказательств, было воспринято последующими поколениями историков как бесспорный факт и без всякой проверки использовалось как убедительное свидетельство и Шлёцером, и Куником, и многими другими. Фомин приводит хранящиеся в Государственном архиве Швеции два текста записей шведско-русских переговоров в Выборге.
Первый – официальный отчет о переговорах между шведскими и новгородскими представителями, где говорится о том, что: «...новгородцы по летописям могут доказать, что был у них великий князь из Швеции по имени Рюрик, несколько сот лет до того, как Новгород был подчинен Москве, и, по их мнению, было весьма важно иметь у себя своего великого князя, а не московского» [19, с. 103].
Второй текст – личные записи присутствовавшего на переговорах шведского сановника Даниэля Юрта де Гульфреда, секретаря герцога Карла-Филиппа, но в ней не содержится никаких данных о Рюрике из Швеции, однако, подчеркивается, что новгородцы исстари имели свою собственную верховную власть и что их великий князь по имени Родорикус вел свое происхождение от Римской империи. Как видно, разница между текстами существенная, и роднит их только мысль, что Новгород с древних времен имел суверенный институт верховной власти, память о чем передавалась из поколения в поколение. Очевидно, что официальный шведский отчет подкорректирован для придания ему политической корректности. Этот отчет в качестве источника был использован Ю. Видекиндом в его опубликованном труде, откуда и был взят сначала западноевропейской, а затем и российской наукой [19, с. 115].
С проблемой истоков норманизма связан и другой актуальный вопрос, рассматриваемый в монографии - это творчество М. В. Ломоносова как историка. В.В. Фомину удалось показать, что сохраняющаяся традиция относить возникновение варяжского вопроса только к XVIII в. дает основание некоторым современным историкам увязывать появление норманизма и варяжского вопроса с деятельностью Ломоносова и с его критикой взглядов немецких ученых, которые характеризовали критические выступления Ломоносова как амбициозно-национальные и лишенные научных оснований, что и обусловило политизацию дискуссии о древнерусской истории. Современными оппонентами Ломоносова принимается мысль, что норманизм возник не в сфере науки, а в сфере политики, и именно Ломоносов обвиняется в том, что дискуссии о происхождении имени Руси и о призвании варяжских князей приняли политический оттенок [15, с. 58].