Русская правда- первый свод законов Древнерусского госудраства.

Введение
Заложенные правовые нормы продолжали действовать и во время
раздробленности - как в северорусских княжествах, так и в галицковолынских землях, переживавших время наивысшего подъема во время
правления «первого русского короля» Даниила Романовича Галицкого.
Ключевая проблематика по этой теме связана с Русской Правдой,
которую справедливо считают выдающимся историко-юридическим
памятником. И действительно, особое значение Русской Правды было
выражено в ее широком распространении, она дошла до сегодняшних дней в
десятках списков XIII-XVIII вв. Интерес ученых не ослабевал к ней с того
времени, когда она была открыта и введена в научный оборот В.Н.
Татищевым1
. Казалось бы, после всех написанных и опубликованных
исследований о Русской Правде добавить что-то принципиально новое
крайне сложно. В дореволюционной науке этим документом занимались
такие выдающиеся исследователи, как И.Н. Болтин, В.О. Ключевский, А.Е.
Пресняков, В.И. Сергеевич, Г. Эверс и др. Он был переведен на польский и
немецкий языки, что сделало его доступным для иностранного читателя.

1 См. Лихачев Д. С. Заметки о русском. — М. : Советская Россия,1981. С. 54.
4
Собственно говоря, тогда же была заложена научная основа для
последующего исследования Русской Правды.
В советское время к ее изучению обратились самые видные ученые,
хотя под влиянием марксистско-ленинской методологии их внимание
привлекала скорее «классовая сущность» источника в свете формирования
феодальных отношений в Древней Руси. Однако, несмотря на то, что ученая
полемика велась практически по всем вопросам, касающимся Русской
Правды, в историографии закрепился весьма общий взгляд на
происхождение этого памятника. Притом давно считается, что со времен
В.Н. Татищева были решены или, по крайней мере, поставлены основные
проблемы, касающиеся истории текста и содержания документа. К
сожалению, это привело к тому, что в последние годы исследовательский
интерес к нему заметно остыл. Вместе с тем, вопрос о происхождении и
становлении права является одним из ключевых в изучении начала
государственности.
Развитие правовых норм обычно идет параллельно развитию
государства, определяя специфику страны и ее внутреннего уклада. Кроме
того, обращение к истокам права и правовых отношений нередко позволяет
определить и истоки самой государственности. На наш взгляд, одним из
таких особенных и показательных документов как раз является Русская
Правда. Целью данной работы является рассмотрение Русской Правды как
первого свода законов Древнерусского Государства.
Задачи:
1) Характеристика особенностей права в Московской Руси;
2) Характеристика терминов «правда» и «истина» в древнерусском
праве;
3) Описание специфики прочтения и истории написания Русской
Правды;
4) Анализ особенностей рассмотрения в нормах Русской Правды
правовых тем.
5
Объектом исследования является Русская Правда как правовой
документ.
Предметом исследования является специфика написания и изложения
правовых норм в Русской Правде.
Актуальность рассматриваемой темы подчеркивается тем, что правовая
система в нашей стране прошла эволюцию и изменилась за несколько веков.
Как происходило становление первого свода законов Государства – это
вопрос, который всегда актуален для права.
Методы исследования – анализ и структурирование информации
(учебники, монографии, статьи).
Работа включает введение, две главы, заключение и список
используемой литературы.
Глава I. Право и религия в Московской Руси. История написания
«Русской Правды»
1.1 Особенности судебной практики Древнерусского государства
Памятники древнерусского права едва ли покажутся содержательными
современному юристу, который с трудом сможет соотнести эти тексты со
своими представлениями о юриспруденции; в то же время они представляют
самый непосредственный интерес для историка русского общества и русской
культуры.
В Древней Руси право не было отделено от социальных и культурных
институтов: не было права как особой, независимой дисциплины, которая
являлась бы предметом изучения, не было профессиональных юристов,
правовая деятельность не была отделена от деятельности административной.
Юридическая регламентация в большой степени осуществлялась царскими
или княжескими указами в соответствии с той интерпретацией, которую
давали этим указам чиновники, выполняющие административные функции
(представляющие на местах царя или князя).
Правовые установления были очевидным образом неполными,
юридическая процедура – крайне примитивной. В частности, Божий суд –
6
выяснение Божьей воли – считался основным и наиболее естественным
путем решения спорных проблем.
Божий суд предполагал целование креста или иконы (оно могло
называться вера)2
, обращение к жребию и, наконец, судебный поединок
между истцом и ответчиком или их наемными представителями.
Такого рода поединок носил название поле, что в точности
соответствует значению слова campus в средневековой латыни. В ранний
период известны были также и ордалии, т. е. испытание раскаленным
железом (такое испытание называлось железо) или водою. Церковь осуждала
подобные обычаи, справедливо усматривая в них языческое происхождение,
однако обращение к Божьему суду имело место и в церковной жизни.
Джильс Флетчер, британский посол при дворе Бориса Годунова (1588–
1589), так описывает русскую судебную практику: «Когда тяжущиеся станут
перед судьей, истец начинает объяснять свое дело, основываясь на своей
челобитной. Что касается ходатаев, консулентов, поверенных и адвокатов,
выступающих вместо истца и защищающих в суде его дело, то здесь нет
такой практики и каждый должен излагать свой иск и защищать свои права
так, как умеет. Если есть свидетели или другие доказательства, их
предъявляют судье. За неимением таковых или в случае неясности иска или
доказательств, судья спрашивает того или другого из тяжущихся (кого ему
вздумается: истца или ответчика), согласен ли он поцеловать крест на том,
что он утверждает или отрицает. Тот, кто примет это предложение, считается
правым и выигрывает тяжбу. Эта церемония совершается не в помещении
суда или конторы, но один из чиновников ведет его в церковь, где это и
происходит. Между тем деньги вешают на гвоздь или кладут под образ, и как
только присягающий поцелует крест перед этим образом, то ему тотчас и
отдают их. Крестное целование равносильно у них священной клятве
(corporal oath, лат. corporale juramentum – клятва, осуществляемая через
физическое прикосновение к сакральному объекту) и почитается столь

2 См. Успенский Б.А.. Краткий очерк истории русского литературного языка (ХІ–ХІХ вв.). М., 1994.
7
святым делом, что никто не дерзнет его нарушить или осквернить ложным
показанием. Если обе стороны соглашаются поцеловать крест в спорном
деле, тянут жребий. Тот, кому он достанется, почитается правым и
выигрывает тяжбу. Сторона, признанная виновною, присуждается к уплате
долга или штрафа, и сверх того, к уплате царской пошлины»3
Таким образом, как система правовых представлений, так и судебная
практика на Руси могут показаться странными юристу; вместе с тем они
представляют первостепенный интерес для историка, социолога или
специалиста в области культурной антропологии. Действительно,
юридические документы разнообразные по своему содержанию, сколь бы
неполны они ни были, представляют систему социальных отношений в
Древней Руси более ясно и точно, чем социально-экономические или
исторические документы (включая сюда и летописи). Ни в каком другом
корпусе текстов социальная стратификация не представлена столь отчетливо.
Характерным образом, древнерусские юридические документы в наши
дни изучаются не столько юристами, сколько историками.
Одним из основных понятий древнерусского права было понятие
«бесчестья» (слово бесчестье ближайшим образом соответствует при этом
лат. infamia). Бесчестье (оскорбление, обида) предполагало денежную
компенсацию пострадавшему, а также выплату определенной суммы – своего
рода штрафа – князю (царю) или же епископу, т. е. тому, в чьем подчинении
находился пострадавший. Есть основания полагать вообще, что бесчестье,
учиненное тому или иному лицу, затрагивало также честь его сюзерена, что и
обусловливало практику двойной денежной компенсации: мы можем сказать,
таким образом, что бесчестье предполагало возмещение, выплачиваемое как
непосредственно пострадавшему, так и вышестоящему лицу (князю, царю
или епископу). Отсюда слово бесчестье могло означать не только обиду как
таковую, но и денежную сумму, выплачиваемую за эту обиду4
.

3 Успенский Б.А.. Краткий очерк истории русского литературного языка (ХІ–ХІХ вв.). М., 1994. С. 181.
4 См. Успенский Б.А.. Краткий очерк истории русского литературного языка (ХІ–ХІХ вв.). М., 1994.
8
Русское слово честь этимологически связано с «чтити», «читати», а
также с «считать». Поскольку речь одет об оценке (о том, что в принципе
предполагает измерение счетом и во всяком случае имеет материальное
выражение), практика денежной компенсации за бесчестье оказывается
вполне последовательной – во всяком случае, с точки зрения этимологии.
Честь, помимо основного значения, могло означать «уважение, почитание», а
также «социальное положение» и, наконец, «денежное вознаграждение». В
свою очередь, компенсация за бесчестье могла рассматриваться, повидимому, как восстановление социального статуса обиженного лица – лица,
чести которого был нанесен ущерб (подобно участию в дуэли в западных
странах).