Правовой статус личности

широком плане.
Это требует от юридической науки более высокого уровня научных обобщений при характеристике правового положения личности в правовом государстве.
В то же время анализ современной конституционной практики свидетельствует о закреплении на соответствующем уровне правового регулирования достаточно обширного перечня обязывающих личность положений. Применительно к Конституции РФ можно выделить следующие прямо закрепленные обязанности: соблюдать Конституцию РФ и законы (ч. 2 ст. 15); не нарушать права и свободы других лиц при осуществлении своих прав и свобод (ч. 3 ст. 17); осуществлять заботу о детях и их воспитание (ч. 2 ст. 38); заботиться о нетрудоспособных родителях (ч. 3 ст. 38); обеспечить получение детьми основного общего образования (ч. 3 ст. 43); нести военную службу (части 2 и 3 ст. 59) и др.
При этом конституционализация подобных обязанностей воспринимается как отражающая принципиальные характеристики заданной Конституцией РФ организации, которая предполагает многоаспектную связанность, взаимную ответственность государства и общества (отдельных их элементов), а также требование к сбалансированности правовой системы. Н.И. Матузов отмечает, что применительно к этому «обязанности - предпосылка нормального функционирования конституционных институтов, управления социальными и экономическими процессами, поддержания устойчивости и стабильности в обществе».
Учитывая, что Конституция РФ (ч. 1 ст. 15) исходит из высшей юридической силы и прямого действия своих норм, актуальной является постановка вопроса о непосредственном юридическом, в том числе правореализационном, потенциале положений, устанавливающих конституционные обязанности личности.
Важность подобного вопроса соотносится, кроме прочего, с рядом имеющихся в литературе подходов. В частности, представлено мнение об отсутствии целесообразности в закреплении юридических обязанностей на конституционном уровне.
Однако анализ конституционного контекста и практики Конституционного Суда РФ позволяет, на наш взгляд, выделить по крайней мере следующие аспекты, в которых проявляется непосредственный юридический потенциал положений Конституции РФ об обязанностях личности.
1. Конституционное презюмирование допустимости определенного ограничения прав и свобод.
Ключевая установка, закрепляющая, с одной стороны, возможность ограничения прав и свобод человека и гражданина, а с другой стороны, условия и форму такого ограничения, предусмотрена в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ.
Из существа данного положения с учетом общего конституционного контекста вытекает исключительность подобного рода ограничений. В то же время его содержание обусловливает весьма значительный дискреционный потенциал в отношении оценки допустимости тех или иных конкретных правовых решений.
Исходя из своей сущности, конституционные обязанности могут проявлять себя в качестве одной из форм конституционных ограничений прав и свобод, обозначая «меру должного поведения человека в силу необходимости соотносить свои интересы с интересами других лиц, общества, государства». В этой связи обязывающие личность конституционные положения способны выполнять специальную функцию выведения ряда правовых решений из сферы действия общего режима ограничения прав и свобод человека и гражданина, предопределяя их оценку как конституционно допустимых. В подобной ситуации орган конституционного контроля, в частности, освобождается от оценки правоограничений, с необходимостью вытекающих из факта реализации норм Конституции РФ об обязанностях личности как таковой, применительно к критериям, предусмотренным ч. 3 ст. 55 Конституции РФ. Так, обращаясь к рассмотрению конкретных вопросов, связанных с реализацией конституционных обязанностей, КС РФ не осуществляет проверку конституционности самого по себе соответствующего требования государства к гражданину, непосредственно выводя подобную допустимость из конституционных норм, посвященных обязанностям личности.
Данное обстоятельство, очевидно, повышает степень формальной определенности в вопросе о конституционной допустимости (заданности) правоограничений.
2. Закрепление принципиальных условий и допустимых пределов ограничения прав и свобод.
Данный аспект проявляется в том, что конституционные положения об обязанностях личности способны обладать и ограничительным для субъектов публичной власти потенциалом. В подобной ситуации норма, исходя из своего буквального содержания обращенная к личности, обусловливает возникновение также конституционной обязанности правотворческих и правоприменительных органов не предъявлять требования и не осуществлять правовое регулирование вне логики заданных конституционным законодателем принципиальных установок.
В частности, КС РФ, активно применяя ст. 57 Конституции РФ, устанавливающую обязанность каждого «платить законно установленные налоги и сборы», не только обращает внимание на связанность соответствующего требования в конкретных правоотношениях с обстоятельствами законного установления налога или сбора, но и раскрывает соответствующие критерии. Более того, основной регулятивный потенциал соответствующей нормы КС РФ находит не в обосновании конституционной допустимости названного обложения, а в установлении формальных и сущностных требований к нему. Так, в Постановлении от 04.04.1996 N 9-П КС РФ, раскрывая содержание рассматриваемой конституционной обязанности, отметил, что «установить налог или сбор можно только законом. Налоги, взимаемые не на основе закона, не могут считаться «законно установленными» (статья 57 Конституции Российской Федерации)». А в Постановлении от 11.11.1997 N 16-П КС РФ указал: «Установить налог или сбор - не значит только дать ему название, необходимо определение в законе существенных элементов налоговых обязательств».
3. Установление пределов в осуществлении прав и свобод.
В качестве релевантного примера реализации подобного аспекта может быть приведена ч. 2 ст. 38 Конституции РФ, в соответствии с которой «забота о детях, их воспитание - равное право и обязанность родителей». Как представляется, организация рассматриваемой нормы явным образом подчеркивает необходимость сочетания ряда конституционно значимых интересов при регулировании указанных отношений. Как указывает А.К. Полянина, «представляя собой одновременно и право, забота о детях соответствует интересам самих родителей, их детей, общества и государства».
С точки зрения конституционного субъективного права содержание рассматриваемого положения предполагает, в частности, конституционное закрепление возможности родителей самостоятельно осуществлять заботу в отношении детей, а также их воспитание, выбирать формы и методы осуществления этой деятельности. В то же время установление соответствующей конституционной обязанности подчеркивает принципиальное требование баланса, в силу которого свобода родителя в рассматриваемой сфере не исключает обоснованного вмешательства (субъектов публичной власти) в данный процесс в предусмотренных законом формах в случаях нереализации рассматриваемой функции (права) либо ее неадекватного осуществления.
4. Возможность непосредственной реализации конституционных обязанностей в отношении личности.
Очевидно, что лаконичность конституционных формулировок об обязанностях требует их содержательного правового развития на подконституционном уровне. Однако общий вывод о том, что в отличие от прав «...обязанность (в контексте конституционных) не обладает непосредственным действием», как представляется, не может рассматриваться как универсально обоснованный.
В данном случае обоснованно учитывать существо конституционной установки, закрепляющей обязанность. Исключение непосредственной реализации конституционной обязанности в отношении личности в большей мере относится к тем из обязанностей, содержание которых в определяющей степени опосредует правовую связь именно личности и государства (публичной власти). К таковым относятся, например, обязанности платить законно установленные налоги и сборы (ст. 57 Конституции РФ) и нести военную службу (ч. ч. 2 и 3 ст. 59 Конституции РФ). Указанное обстоятельство соотносится с характерными для конституционного закрепления подобных обязанностей формулами, указывающими на необходимость исполнения обязанностей в соответствии с законом.
В то же время сущность конституционных обязанностей, реализация которых может непосредственно затрагивать и частный интерес, прямое