Международные договоры в системе источников конституционного права (на материалах постановлений КС РФ от 9 июля 2012 г. № 17-П и от 14 июля 2015 г. № 21-П, Постановления Пленума ВС РФ от 10 октября 2003 г. № 5)

отдельные положения, признанные Судом неконституционными, утрачивают силу; не соответствующие Конституции международные договоры не подлежат введению в действие и применению.
Следует различать международные договоры и соглашения, заключаемые Российской Федерацией с другими суверенными государствами, и внутренние договоры, и соглашения, заключаемые между Федерацией и ее субъектами или между субъектами Федерации. Конституция РФ (ч.4 ст.15) устанавливает, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы.
Конституция устанавливает примат международного права по отношению к внутреннему, указывая, что, "если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора" . Эта конституционная норма приобретет растущее значение, когда состоится вступление России в Европейский Союз, в котором действует наднациональный парламент, обладающий законодательной функцией. Законы, принятые этим парламентом, являются источником конституционного права каждой входящей страны.

1.2. Международные договоры в системе источников конституционного права

Нормы конституционного права находят своё выражение в различных формах, которые обычно именуются источниками. Среди них – конституция, законы, внутригосударственные публично-правовые договоры, регламенты парламентов и их палат, акты главы государства и исполнительной власти, акты органов конституционного контроля, судебные прецеденты, конституционный обычай, религиозные источники, правовая доктрина, и др.
Кроме того, к источникам конституционного права относят международные договоры в случаях, когда они регулируют конституционные проблемы и предусмотрено непосредственное их применение. В конституциях многих стран содержатся определения о примате международного права над внутригосударственным. Так, в ст. 95 Конституции Испании (1978 г.) указано, что заключение международного договора, содержащего противоречия Конституции, требует предварительного пересмотра Конституции, т.е. договоры, противоречащие действию Конституции, не могут заключаться, а в ст. 96 отмечается, что международные договоры, заключенные в соответствии с установленными требованиями, становятся после публикации в Испании составной частью внутреннего законодательства .
Федеральный конституционный закон Австрийской Республики говорит об общепризнанных нормах международного права, которые действуют в качестве составной части федерального права (ст. 9і в редакции Закона 1981 г.).
Общие нормы международного права являются составной частью права Федерации (ст. 25 Основного закона ФРГ от 23 мая 1949 г.). Эти нормы имеют преимущество перед внутригосударственными законами и порождают права и обязанности непосредственно для лиц, проживающих на территории ФРГ. Если в споре о праве возникнет сомнение, является ли норма международного права составной частью федерального права и порождает ли она непосредственно права и обязанности для отдельного лица, суд должен получить решение Федерального конституционного суда (ч. 2 ст. 100). Договоры с иностранными государствами, регулирующие политические отношения ФРГ или касающиеся вопросов федерального законодательств, оформляются федеральными законами (ч. 2 ст. 59).
В Конституции Греции (1975 г.) записано: «Греция, следуя общепризнанным нормам международного права, стремится к закреплению мира, справедливости, а также к развитию дружественных отношений между народами и государствами (ч. 2 ст. 2). Ст. 28 Конституции Греции гласит, что общепризнанные нормы международного права, а также международные соглашения с момента их ратификации законом и вступления в силу согласно условиям каждого из них являются неотъемлемой частью внутреннего греческого права и имеют приоритет перед любым противоречащим игл положением закона» .
Правила действующего международного договора Российской Федерации, затрагивающего сферу конституционно-правового регулирования, в ситуациях, когда согласие на обязательность договора было принято как в форме федерального закона, так и в иных формах, имеют приоритет в применении по отношению к нормам подзаконных нормативных актов, изданных органом государственной власти, заключившим данный договор, а также и в отношении норм подзаконных нормативных актов органов государственной власти нижестоящего уровня, прежде всего, в совмещенной сфере регулирования. Причем устанавливаемый Конституцией РФ приоритет правил международных договоров над несоответствующими им правилами законов возможен лишь в процессе применения. Так, например Постановлением от 05.07 2018г по делу "Артур Иванов (Artur Ivanov) против Российской Федерации" (In the case of Artur Ivanov v. Russia) Европейский Суд отмечает, что поскольку заявитель жаловался на то, что в его распоряжении отсутствовало эффективное гражданско-правовое средство правовой защиты в отношении его жалоб на жестокое обращение в отделе милиции, Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует доступность на внутригосударственном уровне средств правовой защиты, направленных на обеспечение предусмотренных Конвенцией прав и свобод, в какой бы форме они ни были закреплены в национальном правопорядке.
Тем не менее средства правовой защиты, предусмотренные статьей 13 Конвенции, должны быть "эффективными" как на практике, как и на законодательном уровне (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Z и другие против Соединенного Королевства" (Z and Others v. United Kingdom), жалоба N 29392/95, § 108, ECHR 2001-V, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Общественная организация "Центр правовых ресурсов" в интересах Валентина Кэмпеану против Румынии" (Centre for Legal Resources on behalf of Valentin v. Romania), жалоба N 47848/08 <1>, § 148, ECHR 2014).
Заявителю были присуждены 20 000 рублей, что эквивалентно приблизительно 440 евро. С учетом того, что дело не касается отсутствия эффективного расследования, Европейский Суд отмечает, что присужденная заявителю сумма по-прежнему была гораздо меньше 5% от сумм, обычно присуждаемым по сопоставимым делам против Российской Федерации (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Горщук против Российской Федерации" (17 000 евро, присужденных в соответствии со статьей 41 Конвенции), Постановление Европейского Суда по делу "Турбылев против Российской Федерации" (Turbylev v. Russia) от 6 октября 2015 г., жалоба N 4722/09 < 3 > (20 000 евро), Постановление Европейского Суда по делу "Моргунов против Российской Федерации" (Morgunov v. Russia) от 11 апреля 2017 г., жалоба N 32546/08 < 4 > (20 000 евро), Постановление Европейского Суда по делу "Кондаков против Российской Федерации" (Kondakov v. Russia) от 2 мая 2017 г., жалоба N 31632/10 < 5 > (20 000 евро), и Постановление Европейского Суда по делу "Ситников против Российской Федерации" (Sitnikov v. Russia) от 2 мая 2017 г., жалоба N 14769/09 < 6 > (20 000 евро)). Суды Российской Федерации не представили каких-либо разъяснений в отношении присужденной суммы, за исключением краткой ссылки на решение по уголовному делу, в котором вред здоровью заявителя был квалифицирован как легкий на основании нарушения здоровья, длившегося от шести до 21 дня. Эта ссылка сама по себе носит ограниченный характер, особенно в том, что касается серьезного наказания, к которому был приговорен сотрудник М. в ходе этого уголовного разбирательства.
Европейский Суд заключает, что компенсация, присужденная заявителю судами государства-ответчика, не представляет достаточного возмещения, поэтому заявитель по-прежнему может считаться "жертвой" нарушения Конвенции в значении ее статьи 3. Соответственно, возражение властей Российской Федерации должно быть отклонено .
Применение общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров в контексте конституционного судопроизводства имеет свои особенности. Конституционный Суд РФ:
- ссылается на предписания международных регуляторов для аргументации собственной правовой позиции;
- устанавливает с помощью норм международного права содержание нормативных положений Конституции РФ и иных актов, то есть использует международные договоры как средство выявления конституционного смысла данных положений;
- способствует определению того, относятся ли соответствующие международные нормы к числу общепризнанных, а также определению их роли в российской правовой системе;
- подтверждает, что положения, содержащиеся в Конституции РФ, соответствуют международно-правовым нормам, которые стали обязательными для Российской Федерации;