Коллизионные вопросы права собственности и иных вещных прав в международном частном праве

Введение

Актуальность темы исследования. В большинстве учебных и научных изданиях по международному частному праву, раздел о праве собственности начинается со слов о том, что право собственности является центральным, или базовым институтом правовой системы любого государства. С данным утверждением довольно сложно не согласиться, ведь на самом деле право собственности представляет собой «ядро», которое лежит в основе возникновения и существования других видов права собственности и иных вещных прав.
Независимо от того, в какой области общественных отношений изучается право собственности, будь то наследственное или авторское право, сфера торговли или брачно-семейные отношения, - изучение всегда включает широкий спектр вопросов, раскрывающих данный институт. Возникновение и прекращение права собственности, правомочия собственника, основания ограничения права собственности и иных вещных прав, допустимые правовые средства охраны прав собственника - даже при рассмотрении указанных вопросов по неволе сталкиваешь со значительным кругом вопросов, не говоря уже о наиболее серьезном вопросе международного частного права - коллизионной проблемы.
Право собственности является одним из основных видов права собственности и иных вещных прав, при этом хотелось отметить те сложности, с которыми приходится сталкиваться при рассмотрении того или иного вида права собственности и иных вещных права в рамках частноправовых отношений.
Основные проблемы, которые возникают при рассмотрении указанного вопроса касаются того, на основании какого законодательства должны быть рассмотрены те или иные виды отношений собственности.
Актуальность представленной темы обусловлена тем, что вопросы права собственности и иных вещных прав вышли сейчас на первый план, приобрели особую важность, а проблемы собственности в современных международных отношениях очень многообразны.
Степень изученности. Проблемы гражданско-правового регулирования частноправовых отношений с «иностранным элементом» являются малоисследованной темой. В советский период развития цивилистической науки тема данного исследования не имела какой-либо актуальности в силу отсутствия в стране подобного рода отношений как таковых.
В 90-е годы прошлого века, когда в Российской Федерации произошел переход к развитию рыночных отношений, вопросы частной собственности на землю относительно субъектного состава подвергались острой критике. Многолетние дискуссии в сфере вещного права имели прежде всего общественно-политический, то есть идеологический, а не научный характер. Однако важные новеллы, касающиеся коллизионного права собственности и иных вещных прав в сфере международного права, так и не стали предметом комплексного научного исследования у отечественных специалистов.
Международно-правовым вопросам права собственности и статуса его субъектов посвящены научные труды таких ученых, как Белов А.П., Богуславский М.М., Дмитриева Г. К., Батычко В.Т., Зыкин И.С., Воронина З.Г., Ануфриева Л.П, Гетман-Павлова Т.В., Бахин C.B., Летурно Ш, Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева.
Объектом исследования является совокупность общественных отношений, связанных с особенностями регулирования права собственности и иных вещных прав в рамках международного частного права.
Предмет исследования составили законодательные и иные нормативные акты РФ, регулирующие вопросы установления права собственности, труды ученых, посвященные указанной теме, а также судебная практика споров, связанных с возникновением и реализацией права собственности и иных вещных прав в международном частном праве.
Цель исследования - рассмотрение коллизионных вопросов права собственности иных вещных прав в международном частном праве
Задачи исследования:
1. Дать определение понятию коллизий в регулировании права собственности.
2. Рассмотреть виды и источники права собственности и иных вещных прав.
3. Рассмотреть проблемы правового регулирования отношений, осложненных иностранным элементом, в сфере права собственности и иных вещных прав в Российской Федерации.
4. Представить пути совершенствования российского коллизионного законодательства в сфере права собственности и иных вещных прав.
Методологическую основу исследования составляют общенаучные методы познания и ряд частно-научных методов, таких как: исторический, статистический, формально-логический, системно-структурный и формально-юридический.
Эмпирической основой исследования послужила опубликованная практика высших судебных инстанций РФ.
Структура работы. Работа состоит из введения, трех глав, которые в свою очередь разделены на девять параграфов, заключения и списка использованных источников и литературы.
В первой главе особое внимание уделяется теоретико-правовой характеристике права собственности и иных вещных прав в международном частном праве, дано определения понятию вещного права и указаны существующие виды права собственности и иных вещных прав. Также в третьем параграфе первой главы указаны источники правового регулирования права собственности и иных вещных прав в международном частном праве.
Вторая глава посвящена вопросам коллизионно-правового регулирования права собственности и иных вещных прав. В частности, речь идет о колизионно-правовом регулировании права собственности и также вопросов, ограниченных права собственности и иных вещных прав.
В третьей главе рассмотрено современное состояние коллизионного регулирования права собственности и иных вещных прав в Российской Федерации. Указаны проблемы правового регулирования отношений, осложненных иностранным элементом, в сфере права собственности и иных вещных прав в Российской Федерации, а также пути совершенствования российского коллизионного законодательства в сфере права собственности и иных вещных прав.

 
Глава 1. Понятие коллизионных норм в международном частном праве

1.1. Содержание, функции и структура коллизионных норм в международном частном праве

Каждая отрасль права характеризуется своим предметом и методом регулирования, которые служат одним из показателей самостоятельности того или иного права (семейного, уголовного, административного, финансового и т.д.). С одной стороны, в конструктивном плане присутствие иностранного элемента в отношениях, регулируемых международным частным правом, порождает правовое явление, называемое коллизией законов, вслед за которым возникает и способ правового регулирования. С другой стороны, появление иностранного элемента в частноправовом отношении предопределяет формирование структуры коллизионной нормы, используемой в качестве исходного критерия, т.е. определения состава правоотношения.
Безусловно, коллизионная норма - это сложная норма, структура ее построения отлична от структуры других нормативно-правовых актов, здесь мы имеем объем и привязку. При этом существуют разные точки зрения на механизм применения и действия коллизионной нормы. Например, сделав выбор необходимого закона, коллизионная норма уже прекращает свое регулирующее действие, а дальнейшее регулирование осуществляется только нормами материального права.
Профессор М.М. Богуславский пишет, поскольку коллизионная норма - это норма, определяющая, право какого государства должно быть применено к соответствующему правоотношению, т.е. норма отсылочного характера, ею можно руководствоваться только вместе с какими-либо материально-правовыми нормами, к которым она отсылает, т.е. нормами законодательства, решающими вопрос, по существу .
Следует отметить, что отечественная доктрина на начальном этапе своего развития рассматривала отрасль международного частного права в виде коллизионного, а именно как совокупность норм для регулирования частных правоотношений, которые были осложнены наличием иностранного элемента, будь то субъект, объект или юридический факт.
По мнению А.Г. Филиппова, главная функция международного частного права - разрешение коллизий законов разных государств, когда вопрос о применении права того или иного государства решается на основании какого- либо логически обоснованного признака, например, по месту события, действия, или по национальному признаку и т.п. Такие вопросы традиционно решаются с помощью коллизионных норм, составляющих основу всего международного частного права, хотя в состав частного права входят также и материально-правовые нормы прямого действия.
Так, в соответствии со ст. 1210 Гражданского кодекса РФ (ГК РФ) стороны договора вправе при заключении договора или в последующем выбрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям. Такое соглашение должно быть прямо выражено или вытекать из условий самого договора. Случаи, связанные с выбором применимого права, могут быть весьма разнообразны. Достаточно отметить, что стороны договора вправе ссылаться на нормы права двух государств, альтернативно, либо исключить применение права отдельных стран вообще, но это не решает возникшую проблему, поскольку требуется установление правопорядка той страны, который наиболее тесно связан с договором, назовем это объективной привязкой. Таким образом, коллизия права - это объективно возникающее явление, порождаемое двумя причинами: наличием иностранного элемента в частноправовом отношении и различным содержанием частного права разных государств, с которыми это отношение тесно связано.
Коллизионные нормы могут содержаться в самых различных международных договорах и соглашениях и даже в федеральных законах, что вызывает затруднения по определению применимого права, например, к отношениям собственности. Исторически сложившимся принципом, используемым при определении применимого права к вопросам о праве собственности, является закон места нахождения вещи (lex rei sitae). В соответствии с п. 1 ст. 1206 ГК РФ возникновение и прекращение права собственности и иных вещных прав на имущество определяются по праву страны, где это имущество находилось в момент, когда имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для возникновения либо прекращения права собственности и иных вещных прав. Из общего правила есть три исключения, признаваемых во многих государствах:
1) касается вещи в пути: при установлении вещного статута берется либо место отправления, либо место назначения вещи;
2) касается водных, воздушных судов, космических объектов: их вещный статут определяется чаще всего местом регистрации;
3) касается имущества ликвидированного юридического лица: статут определяется личным законом юридического лица. Данные три пункта исключения подчиняются коллизионному принципу lex rei sitae. Особые сложности на практике вызывают случаи, когда предметом сделки выступает товар, находящийся в пути (res in transitu). В такой ситуации стороны, заключая договор в отношении вещи, перевозимой по морю, воздуху или по суше, могут и не знать с достаточной степенью точности, где в настоящее время эта вещь находится.
Выбор права сторонами договора определен в содержании ст. 1210 ГК РФ, однако данная норма может быть применима и для внешнеэкономических, и для других видов сделок, поскольку внешнеэкономические сделки не выделены в отдельную главу Гражданского кодекса РФ .
Основу выбора применимого права составляет так называемый публичный порядок. Понятие «публичный порядок» - весьма сложное правовое явление. Во- первых, следует отметить, что этот институт известен правовым системам всех без исключения государств посредством закрепления его либо в законодательстве, либо в судебной практике. Формулировка оговорки о публичном порядке близка в различных национальных законодательствах. Статья 1099 Гражданского кодекса Республики Беларусь (аналогично ей звучит и статья 1193 Гражданского кодекса России) гласит: «Иностранное право не применяется в случаях, когда его применение противоречило бы основам правопорядка (публичному порядку) Республики Беларусь, а также в иных случаях, прямо предусмотренных законодательными актами. В этих случаях применяется право Республики Беларусь». Однако, российское законодательство содержит определенное дополнение к данной формулировке весьма существенное: «Отказ в применении нормы иностранного права не может быть основан только на отличии правовой, политической или экономической системы соответствующего иностранного государства от правовой, политической или экономической системы Российской Федерации».
Возможность применения оговорки о публичном порядке предусмотрена не только гражданским, но и гражданско-процессуальным и хозяйственно-процессуальным законодательством Беларуси. В частности, статья 11 Приложения 4 к Гражданскому процессуальному кодексу Республики Беларусь «Исполнение в Республике Беларусь судами решений иностранных судов и арбитражей (третейских судов), если стороной по делу является гражданин, не являющийся предпринимателем» устанавливает, что «В признании и приведении в исполнение иностранного арбитражного решения может быть отказано, если суд найдет, что ... признание и приведение в исполнение этого арбитражного решения противоречит публичному порядку Республики Беларусь». Пункт 6 статьи 5 данного Приложения санкционирует отказ в разрешении принудительного исполнения решения иностранного суда, «если исполнение решения противоречило бы суверенитету Республики Беларусь и угрожало бы безопасности Республики Беларусь либо противоречило бы основным принципам законодательства Республики Беларусь». Аналогичные правила закреплены и в статье 5 Приложения № 2 к Хозяйственному процессуальному кодексу Республики Беларусь. Отметим, что нормы с таким содержанием имели место и в советском законодательстве. В частности, статья 563 Гражданского кодекса БССР и статья 568 Гражданского кодекса РСФСР имели название «Ограничение применения иностранного закона» и формулировались следующим образом: «Иностранный закон не применяется, если его применение противоречило бы основам советского строя». Таким образом, несмотря на отсутствие в статье самого термина «публичный порядок» это понятие присутствовало в советском праве и регулировалось тем же образом, что и сейчас. В статье 6 (ранее 30) Вводного закона к Германскому гражданскому уложению (в редакции 1994 г.) говорится: «Правовая норма иностранного государства не применяется, если ее применение ведет к результату, который явно несовместим с основными принципами германского права. В особенности она не может быть применена, если применение несовместимо с основными правами» (основные права закреплены в Основном законе Германии - Конституции). Похожие формулировки мы видим и в статье 12 Гражданского кодекса Испании, в статье 17 Закона о международном частном праве Швейцарии 1988 г. и в законодательных актах других государств. На уровне судебной практики оговорка о публичном порядке закреплена в Великобритании и США.
Проблема применения этой оговорки заключается в том, что ни один из правовых актов или судебных решений не содержит точной формулировки, что именно понимается под такими нормами права, что именно вкладывается в это понятие. Таким образом, только посредством толкования норм права суд в каждом конкретном деле определяет, затрагивает ли рассматриваемое правоотношение с иностранным элементом национальный публичный порядок или нет, отдавая такой чрезвычайно важный вопрос на усмотрение одного лица - судьи. «Публичный порядок - оценочная категория, наполнение содержанием которой зависит от конкретных обстоятельств места и времени... Она очень подвижна и развивается вместе с национальным позитивным правом и судебной практикой». Эта неопределенность и «размытость» понятия «ordre publique» подвергается жесткой критике в современной европейской и постсоветской доктрине. Интересно, что этот вопрос остро стоял еще в дореволюционной России. Б.Э.Нольде, в частности, писал: «При всей понятности правил об ordre publique, его нельзя, однако не признать весьма опасным с точки зрения правильного разрешения коллизий. Оно настолько неопределенно, что узаконивает произвол судьи там, где столь желательны постоянство и твердость. Единственным средством уничтожения вредных последствий оговорки об «ordre publique» является ее конкретизирование: пусть будет узаконен отказ от применения иностранного права, но пусть известно будет, в каких точно случаях этот отказ может иметь место». Аналогичный выход из сложившейся ситуации предлагался и в советской доктрине.
На негативные последствия неконкретности оговорки о публичном порядке обращает внимание и иностранная, даже английская доктрина, которая предоставляет судье огромные полномочия по сравнению с континентальной системой права. «Опасность столь неопределенно сформулированной доктрины заключается в том, что при ее широком толковании ею может оказаться охваченным множество внутренних норм и она будет служить слишком легким предлогом для применения lex fori, подрывая, таким образом, основную функцию международного частного права».
Здесь нам хотелось бы обратить внимание на методологическое различие понятий «оговорка о публичном порядке» и, непосредственно, «публичный порядок». В доктрине часто эти понятия путаются, подменяются одно другим. Иногда указывается на неконкретность и расплывчатость понятия «оговорка о публичном порядке». Но это не совсем так. Именно оговорка представляет собой весьма точную и конкретную формулировку о недопустимости применения иностранного права, если это противоречит основам правопорядка данного государства (публичному порядку). А при исследовании понятия «публичный порядок» мы уже сталкиваемся с вышеназванными проблемами, то есть отсутствием точного указания на круг правоотношений, охватываемых этим понятием. Таким образом, говорить о расплывчатости можно только в отношении публичного порядка, но не оговорки о публичном порядке.
Российская судебная практика старается следовать данным критериям. Весьма положительным моментом является тот факт, что, не применяя иностранное право на основании оговорки о публичном порядке, при вынесении судебных решений судьи объясняют, каким именно элементам публичного порядка (или основам правопорядка) противоречит иностранное право в данном конкретном случае. Однако, нижеследующий анализ нескольких российских судебных решений позволяет сделать вывод о недостаточном следовании российской судебной практикой основным постулатам концепции применения оговорки о публичном порядке, в первую очередь, в вопросах необходимости наличия противоречия применения иностранного права или признания иностранного судебного или арбитражного решения именно особо важным, исключительным интересам государства и общества.
В постсоветских странах существует не слишком обширная судебная практика по применению оговорки о публичном порядке. В России было принято несколько решений по данному вопросу. В 1995 году Городской суд г. Москвы рассматривал ходатайство об отмене решения Морской арбитражной комиссии (МАК) при Торгово-промышленной палате Российской Федерации, вынесенное по делу Латвийского пароходства в г. Рига против Государственного внешнеэкономического объединения «Продинторг». В ходе пересмотра дела решение МАК было отменено на основании его противоречия публичному порядку России, причем в решении были указаны следующие аргументы, которыми руководствовались судьи:
1) решение МАК противоречит основополагающим принципам российского права, в частности конституционному принципу права собственности на имущество и защиты всех форм собственности, гражданско-правовому принципу неприкосновенности собственности, а также самостоятельной ответственности субъекта права по своим долгам;
2) решение МАК противоречит общепризнанным нормам морали, которые лежат в основе правовой системы России, поскольку обязывает ответчика нести ответственность по обязательствам другого субъекта права - государства, таким образом, данное решение нарушает принципы справедливости и добросовестности;
3) решение наносит большой вред интересам общества и государства, поскольку создает юридический прецедент, следствием которого могут быть многочисленные аналогичные иски к другим российским юридическим лицам на многомиллионные суммы.
На наш взгляд, решение, являясь достаточно аргументированным, имеет слабые места. Во-первых, государство осуществляет свою хозяйственную деятельность посредством именно таких юридических лиц как Государственное внешнеэкономическое объединение «Продинторг», то есть это предприятие представляет государство во внешнеэкономических сделках.
Во-вторых, в данном случае мы видим, что суд в целях обоснования своего решения использует слишком широкий подход в понимании публичного порядка. Оговорка применяется в имущественном споре между двумя юридическими лицами, когда напрямую не затрагиваются исключительные интересы государства, его безопасность, суверенитет, коренные интересы общества.
На основании изложенного ярко проявляется специфика коллизионных норм в международном частном праве и общей теории права, что обуславливается их двойственной природой. Безусловно, в международном частном праве не имеет смысла отход от сложившихся традиций формулировки коллизионных норм, а также от доктринального определения их структуры и классификации. Однако вследствие перехода на национальный уровень коллизионные нормы утрачивают многие свои первичные качества, в том числе, как можно проследить по приведенным выше примерам, специфику изложения. Таким образом, следует признать рациональным рассмотрение коллизионных норм международного частного права в разрезе сложившихся традиций, в том числе с несколько отличной их классификацией, с выделением объема и привязки в качестве структурных элементов правовой нормы. Такая специфика будет проявляться вследствие наличия отличий в субъектном составе, а также как результат обращения не просто к разным предписаниям, а к разным системам права, различным правопорядкам. При закреплении же коллизионных норм в национальной системе права для разрешения противоречий между правилами поведения внутри этой системы, более правильными представляются их классификация и структурализация в разрезе общей теории права, что устранит перечисленные выше противоречия.
Специфика природы коллизионных правовых норм проистекает из того, что их формирование нельзя рассматривать в отрыве от международного частного права. Однако трансформация коллизионных норм и их переход на уровень национальной системы права дает основания рассматривать их в контексте общей теории правовой нормы. Структура данного вида правовых предписаний с точки зрения общей теории права не представляется отличной от общей. Так, «объем» коллизионной нормы полностью сопоставим с гипотезой, а «привязка» - с диспозицией правовой нормы, причем санкция в коллизионных нормах всегда отсутствует.
Кроме того, институт коллизионных норм следует рассматривать как в плоскости общей теории права, так и международного частного права, где и будут наиболее ярко проявляться их специфические характеристики. В международном частном праве не имеет смысла отход от сложившихся традиций формулировки коллизионных норм, а также от доктринального определения их структуры и классификации. Однако вследствие перехода на национальный уровень коллизионные нормы утрачивают многие свои первичные качества, в том числе специфику изложения. Таким образом, следует признать рациональным рассмотрение коллизионных норм международного частного права в разрезе сложившихся традиций, в том числе с несколько отличной их классификацией, с выделением объема и привязки в качестве структурных элементов правовой нормы. При закреплении же коллизионных норм в национальной системе права для разрешения противоречий между правилами поведения внутри этой системы, более правильными представляются их классификация и структурализация в разрезе общей теории права

1.2. Виды коллизионных норм в международном частном праве

В современный период развития общества в отечественную систему законодательства входит огромное количество нормативных правовых актов, которые зачастую несогласованные между собой, в связи с чем актуальной проблемой на сегодняшний день является проблема коллизионности в праве. Несмотря на значительный уровень изученности данного вопроса, в правовой науке не сложилось единого подхода к общему определению юридической коллизии, что можно объяснить сложной, многоаспектной природой данного понятия.
Рассмотрим точки зрения ученых по поводу определения понятия юридической коллизии. Прежде всего, необходимо отметить, что термин collisio в переводе с латинского означает «столкновение». Коллизия норм - это отношение между нормами, выступающее в форме различия или противоречия при регулировании одного фактического отношения. Юридические коллизии представляют собой расхождения или противоречия между отдельными нормативными правовыми актами, регулирующими одни и те же либо смежные общественные отношения, а также противоречия, возникающие в процессе правоприменения и осуществления компетентными органами и должностными лицами своих полномочий.
Причины возникновения коллизий бывают как объективными, так и субъективными. К объективным причинам относятся: 1) противоречивость и изменчивость общественных отношений; 2) разнообразие общественных отношений, что предполагает применение различных методов в их регулировании; 3) отставание наиболее «консервативных» норм права от быстроменяющихся жизненных обстоятельств, в результате чего одни нормы «устаревают», а другие нормы права, появляясь, не отменяют прежних и действуют наравне с ними. Субъективные же причины обусловлены особенностями процесса правотворчества, нечеткостью разграничения правотворческих полномочий государственных органов и должностных лиц, а также ошибки в юридической технике, неточное формулирование правовых предписаний, использование многозначных терминов и конструкций, несоблюдение правил лингвистики, стилевой строгости.
Современное российское законодательство является сложным образованием, содержащим множество нормативных правовых актов, имеющих определенную иерархию и принадлежащих различным отраслям права, в которых имеются противоречия, несоответствия и параллелизмы. И так как отечественная система законодательства носит обширный территориальный характер, она содержит в себе возможность существования разных подходов к решению одних и тех же вопросов. Юридические коллизии, безусловно, мешают нормальной, слаженной работе правовой системы, нередко ущемляют права граждан, негативно сказываются на эффективности правового регулирования, состоянии законности и правопорядка, правосознании и правовой культуре общества. Они создают неудобства в правоприменительной практике, затрудняют пользование законодательством рядовыми гражданами, культивируют правовой нигилизм. Поэтому предупреждение и устранение коллизий в праве является важнейшей задачей юридической науки и практики .
Под способами разрешения юридических коллизий понимаются конкретные приемы и средства, процедуры их устранения. В зависимости от характера коллизии применяется тот или иной способ ее разрешения.
Наиболее распространенными способами разрешения юридических коллизий являются следующие: 1) толкование; 2) принятие нового акта; 3) отмена старого; 4) внесение изменений или уточнений в действующие; 5) судебное, административное, арбитражное и третейское разбирательство; 6) систематизация законодательства, гармонизация юридических норм; 7) переговорный процесс, создание согласительных комиссий; 8) конституционное правосудие; 9) оптимизация правопонимания, взаимосвязи теории и практики; 10) международные процедуры; 11) коллизионные нормы.
Важнейшим способом разрешения юридических коллизий являются коллизионные нормы - правила, регулирующие отношения между субъектами по поводу выбора подлежащей применению нормы права. Коллизионные нормы носят универсальный характер и могут быть применимы к неопределенному количеству практических ситуаций.
Коллизионные нормы имеют специфические функции и особую правовую природу. Выделяют следующие функции коллизионных норм в правовой системе: 1) функция обслуживания права, заключающаяся в разрешении этими нормами коллизий, возникающих в правовой системе в силу объективных причин; 2) функция обеспечения законности, которая заключается в устранении различного рода столкновений норм, появляющихся вследствие ошибок нормотворческих органов.
В юридической литературе даются разные классификации коллизионных норм. Такие классификации, как правило, рассматриваются в рамках теории права или в науке международного частного права. Обобщив имеющиеся здесь подходы, попытаемся дать классификацию коллизионных норм. По форме закрепления коллизионные нормы следует классифицировать на нормы Конституции, нормы законов, нормы подзаконных актов, договорные нормы. По содержанию предписания коллизионные нормы делятся на нормы- запреты, нормы-приоритеты, нормы-критерии правового выбора. В зависимости от видов коллизий коллизионные нормы можно разделить на несколько групп: темпоральные коллизионные нормы; пространственные коллизионные нормы; иерархические коллизионные нормы; компетенционные коллизионные нормы .
В юридической науке не сложилось единого мнения относительно определения правовой природы коллизионных норм. По данному вопросу сложились две основные точки зрения. Большинство авторов считают, что коллизионные нормы действуют только в сочетании с материально-правовыми нормами и не имеют самостоятельного значения (Л. А. Лунц, А. А. Тилле, С. С. Алексеев). Другие исследователи полагают, что коллизионные нормы выступают относительно самостоятельным регулятором поведения (Н. А. Власенко).
Полагаем, что коллизионные нормы являются самостоятельным регулятором общественных отношений. Данные правовые нормы имеют решающее значение при определении применимого права и, таким образом, являются неотъемлемой частью механизма правового регулирования. Общественное отношение становится правоотношением в результате действия в отношении его объекта правовой нормы, а в случае коллизионности выбор применимой нормы зависит от коллизионного правила, содержащегося в коллизионной норме права. То есть косвенным образом правоотношение регулируется при помощи действия коллизионных норм.
Кодификацию МЧП в Российской Федерации по существу представляют следующие правовые акты в своей совокупности: раздел VI «Международное частное право» части третьей ГК РФ 2001 г.; раздел VII «Применение семейного законодательства к семейным отношениям с участием иностранных граждан и лиц без гражданства» СК РФ 1995 г.; глава 26 «Применимое право» КТМ РФ 1999 г., раздел V Гражданского процессуального кодекса РФ от 14.11.2002 № 138-ФЗ «Производство по делам с участием иностранных лиц», глава 33 Арбитражного процессуального кодекса РФ от 24.07.2002 № 95-ФЗ «Особенности рассмотрения дел с участием иностранных лиц», а также отдельные национальные законы, которые содержат несколько коллизионных норм (например, Федеральный закон «О лизинге» 2002 г.). Источником МЧП могут быть и подзаконные акты, содержащие коллизионные нормы. Иерархия действия правовых норм в МЧП Российской Федерации аналогична схеме действия правовых норм в любой национальной отрасли права: юридическая сила правовых норм, включенных в законы, выше юридической силы подзаконных актов. Тем не менее ситуация правоприменения коллизионных норм в РФ остается сложной и неоднозначной.
В литературе по международному частному праву (МЧП) обычно отмечается, что при правоотношениях с иностранным элементом всегда возникает т.н. коллизионный вопрос, который заключается в необходимости решить, какой из двух коллизирующих (сталкивающихся) законов подлежит применению - действующий на территории, где находится суд, рассматривающий дело, или иностранный закон, т.е. закон той страны, к которой относится иностранный элемент в рассматриваемом деле. Коллизионный вопрос типичен для МЧП: если в других отраслях права проблемы коллизии законов обладают второстепенным значением, то здесь именно коллизионный вопрос и его устранение составляют основное содержание отрасли, которую в ряде стран называют коллизионным правом. Коллизия может быть устранена путем использования т.н. коллизионных норм, представляющих собой особый вид правовых норм и являющихся характерной особенностью МЧП. Можно отметить любопытную особенность в названии данного вида норм: с учетом того, что «коллизия» в переводе с латыни означает «столкновение», коллизионную норму следует понимать как «сталкивающуюся», тогда как на самом деле её цель - урегулировать столкновение двух конкурирующих правопорядков .
Коллизионные нормы являются как публичными, так и процессуальными. Он также отмечает, что в принципе коллизионную норму можно рассматривать как «двойную»: регулирующую поведение суда и поведение сторон; в любом случае при возникновении спора стороны не смогут ссылаться на коллизионную норму для своей защиты, поскольку в самой коллизионной норме не содержится никаких положений, касающихся конкретных прав и обязанностей сторон. По его мнению, целью коллизионной нормы является нахождение правопорядка, при помощи которого отношение было бы урегулировано наиболее справедливо и эффективно, и при этом неважно, чьи конкретно частные интересы будут защищены.
Что касается принципов конструирования коллизионных норм, то здесь обычно называют: принцип тесной связи права и отношения; принцип ограниченного применения определенных привязок; принцип создания общего правового режима для основного и дополнительных отношений; принцип ограниченной дифференциации объема коллизионной нормы; принцип ограниченного использования lex fori. Приводятся и такие принципы, как реальность, четкость и территориальность действия, причем последний принцип обосновывает публично-правовым характером коллизионной нормы. Заметим, что критерии реальности и четкости не вызывают сомнений, хотя их можно применить не только к коллизионным нормам, но и к любым другим.
В современном МЧП встречается достаточно большое разнообразие видов коллизионных норм. Споров не вызывает, в принципе, только их разграничение в зависимости от формы выражения привязки на двусторонние и односторонние, которое является основным в МЧП. Односторонние коллизионные нормы отсылают регулирование отношения к определенно обозначенному в них правопорядку, как правило - к национальному праву. Двусторонние коллизионные нормы лишь указывают на признак, с помощью которого можно отыскать компетентный правопорядок. Выбор соответствующего материального права, которое будет регулировать рассматриваемое отношение по существу, зависит от фактических обстоятельств, характеризующих данное отношение. Следует отметить, что МЧП различных стран довольно часто использует односторонние коллизионные нормы: так, на основе односторонних норм сложилось французское коллизионное право. Реже к односторонним нормам обращаются международные договоры. Односторонние нормы часто не могут обеспечить решение многообразных вопросов, возникающих в практике; бывает и так, что отыскать решение по конкретному вопросу можно лишь в том случае, если с помощью толкования из односторонней нормы будет сформулирована двусторонняя. Двусторонняя коллизионная норма более типична; её привязка не называет право конкретного государства, а формулирует общий признак (принцип, правило), используя который можно выбрать право.
Можно разделить альтернативные нормы на несколько подгрупп:
1) Простая альтернативная коллизионная норма - в ней все альтернативные привязки равнозначны, любая из них может быть применена; обычно они соединяются союзом «или»;
2) Сложная альтернативная коллизионная норма - в ней альтернативные привязки соподчинены между собой, при этом выделяются генеральная (основная) привязка (формулирует общее главное правило выбора права, предназначенное для преимущественного применения) и субсидиарная (дополнительная) привязка (применяется тогда, когда главное правило по каким-либо причинам не было применено или оказалось недостаточным для выбора компетентного правопорядка).
В существующих кодификациях и унификациях МЧП широко применяется регулирование с помощью генеральных и субсидиарных норм. Причем их система бывает довольно сложной - используются субсидиарные нормы первой, второй, третьей и т.д. степеней, т.е. субсидиарные к субсидиарным.
Простые коллизионные нормы имеют один объем и одну привязку, а сложные - несколько объемов и/или привязок
С точки зрения правовой природы, коллизионные нормы могут быть национальными, т.е. созданными в рамках автономного правотворчества конкретным государством, и международными (договорными), т.е. возникшими из международно-правового соглашения, унифицированными.
Существует также деление коллизионных норм на жесткие и гибкие: под жесткими коллизионными нормами понимаются те, в которых обстоятельство, закрепленное в привязке, четко сформулировано, тогда как гибкие нормы сформулированы в более общем виде и предполагают большие возможности для судебного усмотрения при определении права.
Итак, специфика природы коллизионных правовых норм проистекает из того, что их формирование нельзя рассматривать в отрыве от международного частного права. Однако трансформация коллизионных норм и их переход, в том числе на уровень национальной системы права, дает основания рассматривать их в контексте общей теории правовой нормы. Кроме того, и структура данного вида правовых предписаний не представляется отличной от общей. Так, «объем» коллизионной нормы полностью сопоставим с гипотезой, а «привязка» - с диспозицией правовой нормы, причем санкция в коллизионных нормах всегда отсутствует.
На основании изложенного ярко проявляется специфика коллизионных норм в международном частном праве и общей теории права, что обуславливается их двойственной природой. Безусловно, в международном частном праве не имеет смысла отход от сложившихся традиций формулировки коллизионных норм, а также от доктринального определения их структуры и классификации. Однако вследствие перехода на национальный уровень коллизионные нормы утрачивают многие свои первичные качества, в том числе, как можно проследить по приведенным выше примерам, специфику изложения. Таким образом, следует признать рациональным рассмотрение коллизионных норм международного частного права в разрезе сложившихся традиций, в том числе с несколько отличной их классификацией, с выделением объема и привязки в качестве структурных элементов правовой нормы. Такая специфика будет проявляться вследствие наличия отличий в субъектном составе, а также как результат обращения не просто к разным предписаниям, а к разным системам права, различным правопорядкам. При закреплении же коллизионных норм в национальной системе права для разрешения противоречий между правилами поведения внутри этой системы, более правильными представляются их классификация и структурализация в разрезе общей теории права, что устранит перечисленные выше противоречия.
Специфика природы коллизионных правовых норм проистекает из того, что их формирование нельзя рассматривать в отрыве от международного частного права. Однако трансформация коллизионных норм и их переход на уровень национальной системы права дает основания рассматривать их в контексте общей теории правовой нормы. Структура данного вида правовых предписаний с точки зрения общей теории права не представляется отличной от общей. Так, «объем» коллизионной нормы полностью сопоставим с гипотезой, а «привязка» - с диспозицией правовой нормы, причем санкция в коллизионных нормах всегда отсутствует .
Кроме того, институт коллизионных норм следует рассматривать как в плоскости общей теории права, так и международного частного права, где и будут наиболее ярко проявляться их специфические характеристики. В международном частном праве не имеет смысла отход от сложившихся традиций формулировки коллизионных норм, а также от доктринального определения их структуры и классификации. Однако вследствие перехода на национальный уровень коллизионные нормы утрачивают многие свои первичные качества, в том числе специфику изложения. Таким образом, следует признать рациональным рассмотрение коллизионных норм международного частного права в разрезе сложившихся традиций, в том числе с несколько отличной их классификацией, с выделением объема и привязки в качестве структурных элементов правовой нормы. При закреплении же коллизионных норм в национальной системе права для разрешения противоречий между правилами поведения внутри этой системы, более правильными представляются их классификация и структурализация в разрезе общей теории права.

1.3. Коллизионные формулы прикрепления в международном частном праве

Коллизионные нормы состоят из двух структурных элементов: объема и привязки. Двучленное деление коллизионной нормы соответствует структуре правовых норм вообще, которые состоят из двух частей - гипотезы и диспозиции, тогда как так называемая логическая норма (в т.ч. и коллизионная) состоит из трех частей: гипотезы, диспозиции и санкции. Третий элемент логической коллизионной нормы лежит в сфере частного права.
Объем (гипотеза) нормы указывает на круг общественных отношений, подпадающих под регулирование, или фактические обстоятельства, условия, при которых действует данная норма. Традиционно объем нормы соответствует конкретному частноправовому институту (наследственные отношения, договорные обязательства, деликтные обязательства, заключение брака и т.д), причем детальная дифференциация объема происходит не только по институтам или подинститутам, но и по отдельным вопросам.
Привязка (диспозиция) нормы прикрепляет, «привязывает» рассматриваемое общественное отношение к конкретному правопорядку - тем самым указывая на юридические последствия, которые наступают при возникновении частного правоотношения с иностранным элементом и заключаются в выборе права, подлежащего применению. Привязка коллизионной нормы чаще всего включает некий ориентир, помогающий «проложить путь» к отысканию применимого права. Указанные ориентиры большей частью представляют собой сложившиеся в практике международного общения правила, именуемые формулами прикрепления, или коллизионными формулами. Иными словами, формулы прикрепления - это наиболее типичные, максимально обобщенные правила, которые чаще всего используются для построения коллизионных норм. Далее рассматриваются наиболее часто встречаемые формулы прикрепления.
Личный закон физического лица (lex personalis). Эта формула предполагает привязку регулирования соответствующих аспектов отношения к личному закону конкретного субъекта - закону гражданства (lex patriae, lex nationalis) или постоянного места жительства (lex domicilii). Это один из самых распространенных коллизионных принципов, применяемый для выбора права преимущественно при регулировании отношений, связанных с право-, дееспособностью физических лиц, их гражданскоправовым статусом. Традиционно закон гражданства использовался в ряде стран континентальной правовой системы, а закон домициля - в странах системы common law.
Личный закон (статут) юридического лица (lex societatis). Это понятие существует в МЧП для обозначения коллизионного аспекта регулирования правового статуса юридического лица в части осуществления им личных прав в сфере международного гражданского оборота; оно отвечает на наиболее важные с сущностной точки зрения вопросы относительно самого существования юридического лица и его пределов. Общепризнанным является и то, что в определенной мере личный статут юридического лица обладает экстратерриториальным действием - тем самым признается существование правовой связи конкретного юридического лица с определенным государством, однако она не может быть квалифицирована аналогом гражданства, поскольку имеет совсем другую природу .
Закон места нахождения вещи (lex rei sitae). Этот коллизионный принцип является одним из старейших в МЧП и имеет обычно-правовое происхождение. Сфера его действия в настоящее время сводится к вещно-правовым и наследственным отношениям, хотя ранее он применялся только для регулирования вещных прав относительно недвижимого имущества, тогда как движимость «следовала за лицом» (mobilia personam sequuntur). Изменения в применении принципа lex rei sitae связаны с крупными изменениями в природе движимых вещей в ходе развития капитализма (появление акций, разнообразных видов ценных бумаг и т.д.) [1, 186].
Закон места совершения акта (lex loci actus). Это обобщенная формула прикрепления, и в таком виде она используется не часто. Данный коллизионный принцип распадается на несколько коллизионных привязок, каждая из которых имеет собственное значение: закон места заключения договора или сделки, закон места совершения сделки, определяющий её форму, закон места исполнения обязательства или договора, закон места заключения брака, закон места причинения вреда.
Закон места заключения договора (lex loci contractus). Этот принцип связывает рассматриваемое отношение с правом того государства, в котором заключен контракт. В настоящее время значительное число международных коммерческих контрактов заключаются между сторонами, которые физически находятся в разных государствах (inter absentes), с использованием технических средств связи. Вследствие этого принцип lex loci contractus постепенно «сдает позиции», уступая место другим формулам прикрепления - например, закону, избранному сторонами, закону страны продавца и т.д. Место заключения договора из физической, объективной категории превратилось в юридическую категорию, по-разному трактуемую в праве разных государств. Например, в англо-американском праве используют т.н. концепцию «почтового ящика», согласно которой договор считается заключенным в том месте, откуда отправлен акцепт».
Закон места совершения сделки, определяющий её форму (locus regit formam actus). Этот принцип известен со времен средневековья, когда сделки во всех аспектах подчинялись закону места их совершения. В настоящее время регулирование содержания и формы сделки может идти по разным путям, однако форма, как уже было сказано, регулируется законом страны её совершения.
Закон места исполнения обязательства/договора (lex loci solutionis). Согласно данной формуле прикрепления, регулятором взаимоотношений сторон по существу служит правопорядок той страны, в которой осуществляется исполнение, предусмотренное договором. Однако необходимо принять во внимание, что исполнение договора для разных сторон является различным: так, в договоре купли- продажи для продавца исполнением будет отправка товара (передача его перевозчику), а для покупателя - осуществление платежа и принятие товара. Поскольку в международных торговых контрактах эти действия осуществляются в разных государствах, отсюда следует, что договор теоретически должен подчиняться как минимум двум разным правопорядкам - такое явление называется в МЧП «расщеплением коллизионных привязок» .
Закон места совершения брака (lex loci celebrationis). Этот коллизионный принцип применяется в МЧП исключительно в брачных отношениях и подразумевает, что отношения по заключению брака подчиняются правопорядку того государства, на территории которого совершается брачный обряд (заключается брак).
Закон места причинения вреда (lex loci delicti commissi). Этот коллизионный принцип применяется в деликтных отношениях, имеющих юридическую связь с правопорядком различных государств. Следует учитывать, что он в законодательстве и практике разных государств трактуется по-разному: к примеру, как место совершения правонарушения (Италия, Греция), или как место наступления вредоносного эффекта (США, Франция). Право ряда государств допускает возможность выбора потерпевшим наиболее благоприятного закона .
Закон, с которым правоотношение наиболее тесно связано (the proper law of the contract). Эта коллизионная привязка получила распространение в англо-американских странах, хотя в последние годы находит все большее применение в праве и практике европейских государств.
Закон страны продавца (lex venditoris). Lex venditoris - закон страны продавца - есть обязательственный статут сделки купли-продажи.
Закон суда (lex fori). Закон суда - формула прикрепления, решающая коллизию в пользу права того государства, где рассматривается частноправовой спор (в суде, арбитраже, третейском суде или ином органе). Иногда закон суда в качестве формулы прикрепления используется в международных договорах об оказании правовой помощи.
Закон флага (lex banderae или lex flagi). Закон флага - это закон того государства, под государственным флагом которого эксплуатируется морское или воздушное судно. Этот коллизионный принцип является важнейшим в отношениях по перевозке грузов и определении прав и обязанностей, ответственности сторон и т.п., вещно-правовых отношений при установлении вещного статута, деликтных отношениях и т.д.
Закон валюты платежа (lex pecunia, lex monetae). Согласно данной привязке, правом, применимым к валютным договорным обязательствам, будет выступать правопорядок того государства, в валюте которого был заключен договор.
Закон, избранный сторонами гражданского правоотношения (lex voluntatis). Этот коллизионный принцип означает применение права того государства, которое выберут сами стороны - участники частного правоотношения.
Закон места выполнения работы (lex loci laboris). Этот коллизионный принцип имеет узкоспециальный характер и связан, как явствует из названия, с трудовыми отношениями. Согласно этой формуле, для регламентации всего комплекса трудовых правоотношений, осложненных иностранным элементом, применяется право страны, где осуществляется трудовая деятельность (основным исключением из данного правила является форма трудового договора). Практически все имеющиеся кодифицированные акты по МЧП различных государств, если они содержат в своем составе нормы, рассчитанные на регулирование трудовых отношений с участием иностранцев либо по выполнению работы за рубежом, используют данную коллизионную привязку .
Можно включить в перечень коллизионных формул прикрепления также lex causae - закон, регулирующий «существо» отношения, определяя сферу его применения как «определение в соответствии с коллизионной нормой статута отношения, регулирование на его основе (поскольку не определено иное) вопросов, связанных с существом отношения». Однако lex causae всё-таки не формула прикрепления, а коллизионный принцип.
В качестве примера применения таких формул можно рассмотреть коллизионные нормы торгового мореплавания.
Особенность коллизионной нормы заключается в том, что она, будучи нормой отсылочной, указывает на компетентный правопорядок для правоотношения и применяется вместе с теми материальными нормами, к которым отсылает. Особенностью отличается и структура коллизионной нормы, которая состоит из двух элементов: объема и привязки. Объем указывает на круг правоотношений, подлежащих регламентации, а привязка - это критерий определения применимого права.
Такой структурой обладают все коллизионные нормы. Различаются они в основном, помимо сферы, к которой применяются, разнообразием привязок, которые обладают, например, разной степенью обязательности (императивные и диспозитивные коллизионные нормы), или разными юридико-техническими свойствами (альтернативные и кумулятивные коллизионные нормы) и т. д. Не останавливаясь детально на изложении вопроса о коллизионной норме и многообразии ее видов и подвидов, оснований их классификаций, непростом вопросе соподчиненности привязок между собой и т. д., напомним, что привязка коллизионной нормы в науке международного частного права иначе зовется формулой прикрепления. В основе построения формул прикрепления, являются ли они результатом «наработок» национальных систем коллизионного права или процесса международно-правовой унификации коллизионных норм, лежат некоторые одинаковые правила, которые сложились на протяжении давней практики коллизионного права в результате взаимного влияния различных национальных правовых систем. Эти правила называют коллизионными принципами, коллизионными критериями или типами коллизионных привязок. Они включают в себя обобщенные правила, наиболее часто используемые для построения коллизионных норм, например: личный закон; закон юридического лица; закон местонахождения вещи; закон, избранный сторонами гражданского правоотношения; закон места совершения акта; закон места причинения вреда; закон наиболее тесной связи; закон суда и т. д.
Например, это относится к специальным коллизионным нормам, привязки которых указывают на принцип закон флага судна, закон места регистрации судна, закон порта выгрузки, закон порта окончания рейса, закон места столкновения судов и т. д. С другой стороны, в сфере морского права могут быть применимы и так называемые формулы прикрепления общего характера, когда вопрос о применимом праве возникает в связи с договорными обязательствами. Это, в частности, касается выбора права по соглашению сторон, или принципа автономии воли сторон, либо, при отсутствии соглашения сторон о применимом праве, гибких коллизионных привязок.
К числу специальных формул прикрепления, как уже было отмечено, отнесен закон флага судна, означающий применение права государства, под флагом которого судно эксплуатируется. Этот закон признается в качестве определяющего в торговом мореплавании при определении национальности морского судна и зачастую совпадает с законом места регистрации судна.
Принцип, лежащий в основе привязки данной коллизионной нормы, имеет широкое признание и закреплен в законодательстве многих государств и в международно-правовых актах, а также судебная практика стран часто ссылается на него как на один из основополагающих принципов. При этом, такая коллизионная норма может быть применена самостоятельно, а иногда - и в сочетании с иными коллизионными нормами, а также в случаях, когда невозможно определить право, наиболее тесно связанное с конкретным правоотношением, и единственным связующих звеном выступает именно закон флага судна. Сфера применения закона флага достаточно широка: она охватывает сферу трудовых отношений на судне, отношения собственности и другие вещные права на суда, вопросы ответственности судовладельца, правоотношения из причинения ущерба и др.
Аналогичным образом законодательство, судебная и арбитражная практика ряда иностранных государств определяют закон флага судна в качестве как основной, так и вспомогательной коллизионной нормы. Так, например, положения Закона Канады о судоходстве 2001 г. применяются к отношениям, возникающим на судне или в связи с управлением и вождением канадского судна, независимо от того, в пределах юрисдикции какого государства судно находится, в связи с защитой морской среды, регулированием отношений на судне, обеспечивающих эффективную торговлю и гармоничную морскую практику (с. 26, s. 8). В Испании принцип закона судна закреплен в ст.10 (2) Гражданского кодекса 1889 г. для регулирования отношений в связи с правами на различные транспортные средства, в том числе и морские суда.
Относительно судебной практики по данному вопросу можно отметить, что целый ряд государств использует принцип закона флага при рассмотрении и урегулировании споров, возникающих между членами экипажа судов (например, судебное решение по делу Lauritzen v. Larsen (345 U.S. 571 (1953) U. S. Supreme Court); в связи с правонарушениями, которые возникают на судне в пределах открытого моря (например, судебное дело Regina v. Anderson (1868) 11 Cox Crim. Cases 198; CCA, England). В редких случаях, например, при определении вопроса о применимом праве к морским перевозкам, договорам фрахтования судов и т. д. суды или арбитражные органы могут использовать данный принцип в качестве вспомогательного (например, судебное решение по делу Coast Lines v. Huding & Veder Chartering N.V; 1971 [1971] 2 Lloyd’s Rep 39).
Наряду с процессом закрепления коллизионных норм в национальном законодательстве наблюдается общая тенденция их включения в международные конвенции. В связи с этим отметим, что ряд международных «морских» конвенций предусматривает применение закона флага судна к различным правоотношениям, например: Конвенция ООН о морском праве 1982 г. (ст. 92 (1)); Международная конвенция об унификации некоторых правил относительно наложения ареста на морские суда 1952 г. (ст.8(1)); и т. д.
Учитывая тот факт, что договорный характер обязательств присущ большей части отношений, возникающих в сфере международного торгового мореплавания, а именно: перевозкам грузов по рейсовому чартеру, фрахтованию судна на время, фрахтованию судна без экипажа, лизингу, буксировке, морскому страхованию и др., вполне закономерно, при определении применимого материального права к любым внешнеэкономическим договорам, обращение к принципу автономии воли сторон, который можно рассматривать в качестве универсального принципа международного частного права. Несмотря на широкую распространённость этого принципа и, в общем, одинаковую его трактовку почти во всех национальных правовых системах, обусловленную закреплением этого принципа в ряде международных унифицированных законодательных актов, тем не менее, наблюдаются различия во взглядах на толкование и пределы автономии воли. Это, в частности, подтверждается предоставлением возможности выбрать право любого государства; осуществить выбор в отношении всего договора или отдельной его части в любое время, как в момент заключения договора, так и на разных стадиях его исполнения. Причем, такой выбор должен быть выражен явно или следовать из действий сторон соглашения, условий сделки или обстоятельств дела, которые рассматриваются в совокупности. Ограничения относительно применения указанного принципа касаются: частноправовых отношений, которые не «осложнены» иностранным элементом; отношений, при которых законом не допускается выбор права сторонами соглашения; в случае соглашения сторон о применимом праве с целью избежать действия более строгих законов. Также предусматривается ситуации, когда участники правоотношения ссылаются на право страны с множественностью правовых систем: в таких случаях компетентная правовая система определяется по праву этой страны либо на основании принципа наиболее тесной связи.
Еще одной проблемой, связанной с автономией воли сторон, является расширение границ применения принципа автономии воли с точки зрения охвата более широкого, нежели договорные обязательства, круга отношений, а также подчинение этих отношений средствам так называемого негосударственного регулирования: международным торговым обычаям и обыкновениям, актам транснациональной кодификации (например, ИНКОТЕРМС), типовым проформам контрактов практике международных коммерческих арбитражей, арбитражных центров урегулирования «морских» споров (что довольно часто наблюдается именно в сфере международного торгового мореплавания), и т. д..
Вопросы о механизме действия коллизионной нормы включают проблемы толкования понятий, терминов, правовых институтов правовых систем разных стран; ограничения применения норм иностранного права в случае его несовместимости с основами правопорядка государства, где спор рассматривается; применения норм иностранного государства; экстерриториального применения национального права, когда с согласия государства на его территории осуществляются юридические действия органов и должностных лиц иностранного государства и т. д. Решением указанных проблем занимаются соответствующие институты международного частного права: конфликт квалификаций, обратная отсылка, оговорка о публичном порядке, установление содержания иностранного права; признание и исполнение иностранных судебных поручений; признание и исполнение решений иностранных судебных и арбитражных органов.
В условиях интенсификации международной интеграции в сфере торгового мореплавания необходима интеграция в сфере ее правового регулирования. Действенную роль в этом процессе призваны играть нормы международного частного права - унифицированные международно-договорные материальные нормы, а также коллизионные нормы и принципы, применяемые как самостоятельно, так и в совокупности, дополняя друг друга. Анализ ряда вопросов, связанных с применением коллизионных норм и принципов к международным отношениям в сфере торгового мореплавания, позволяет заключить, что наряду с разрешением конфликтных ситуаций, это порождает и ряд правовых проблем. Поэтому данный процесс должен осуществляться с учетом современных тенденций переосмысления роли и функций коллизионно-правового метода, возможно, создания новых гибких коллизионных принципов, которые бы использовались в совокупности как целая система взаимосвязанных правил.
Перечень рассмотренных формул прикрепления не является исчерпывающим - это наиболее типичные и обобщенные формулы, каждая из которых может проявляться и в более конкретных вариантах. Существуют две особенности развития коллизионных привязок:
1) стремление к отказу от жестких привязок, основанных на определенном критерии; это не означает, что от классических привязок отказываются, но их роль становится субсидиарной, тогда как в качестве главного правила выступают более гибкие привязки (proper law);
2) для выбора права по одному вопросу используется не одна, а целая система взаимосвязанных привязок с целью обеспечить адекватное регулирование всего многообразия частноправовых отношений; в результате возникают цепи из генеральной и дополнительных коллизионных привязок, связанных внутренним единством.