Проследить и зафиксировать эволюцию русского церковного зодчества в Северо- Восточной Руси в 12-13 веках.

Много храмов строили князья на Руси. Писатель Владимир Чивилихин, исследуя строительство черниговской церкви Параскевы Пятницы, о которой нет летописного сообщения, доказывает, что ее «сам созда» Игорь сын Святослава, внук Ольгов, герой «Слова о полку Игореве».
Князь Святослав.
На плинфах, из которых сооружались храмы, ставились княжеские клейма. Есть такие клейма и на церкви Параскевы Пятницы – в виде княжеских знаков.
Строительство храмов конца XII-XIII вв. финансировали просвещенные меценаты из купцов, а также, все чаще, не только купцы и купеческие корпорации, но и городские общины.
Новая политическая сила – духовенство, появившаяся на Руси с принятием христианства, располагала большими экономическими возможностями: в пользу церкви отчислялась десятая часть княжеских доходов от даней и пошлин (так называемая «десятина») и, кроме того, значительными были непосредственные сборы духовенства с верующих. Большие «доходы» духовенства позволили в короткие сроки построить много деревянных и каменных храмов в Киеве, Чернигове, Харькове и других городах.
В письме «некоего старца» к печерскому игумену Василию, строившему в конце XII в. каменные стены вокруг Печерского монастыря, сообщается о том, что для строительства сначала собирали средства. Содержание храмов брали на себя и князья.
Так, на содержание большой киевской церкви Богородицы с 25 куполами князь Владимир отдал «десятину» (десятую часть своих доходов). Церковь получила название «Десятинная».
Стоимость каменных сооружений была очень велика. Пожертвования на строительство Успенского собора в Киеве князем Святославом Ярославичем в тысячу гривен были лишь частью стоимости работ, а пристройка к этому собору в конце XI в. или начале XII в. небольшой Ивановской крещальни обошлась в две тысячи гривен. Это огромные средства, если учесть, что сумма годового налога со Смоленской земли составляла в XII в. три тысячи гривен.
Постоянных дополнительных расходов от горожан требовало, например, содержание мощеных улиц в Новгороде.
Современные исследователи, изучающие проблему древнерусского строительного проектирования, вынуждены констатировать, что сегодня еще нельзя ответить с документальной точностью на все вопросы, связанные с проблемой чертежа, и что творческий метод древнерусских зодчих далеко не во всем нам понятен, и многое остается для нас загадкой. К числу загадочных или не вполне выясненных вопросов относятся, например, следующие:
как древнерусские мастера, возводившие каменные здания, представляли себе все технические и художественные детали своего замысла;
как они задавали высотные размеры, подсчитывали необходимые материалы, обходясь без масштабных чертежей и перспективных изображений.
Начало строительства практически не отличалось от выработанных веками приемов античного мира и мало чем отличалось от современных, если не считать научных знаний и применения механизмов. Выбиралось место, снимался растительный слой, выравнивалась площадка. Потом с помощью колышков и веревок разбивали очертания плана.
Фундаменты под стены возводились обычно из колотого песчаника или известняка на растворе на глубину 90-120 см. Но умели возводить 11 более сложные фундаменты.
Повсеместное распространение каменного строительства требовало огромного количества строительного камня. Большинство каменных шедевров того времени построено из местного материала. Киевский Софийский собор и Золотые Ворота, соборы Вышгорода и Чернигова – из местных пород камня, Новгородские и Псковские – из местного известняка. Но Владимиро-Суздальская Русь строила из белого камня, который везли издалека; установлено, что камень соборов Владимира по палеофауне подобен белому камню подмосковного села Мячково.