образы западной европы в лирике Марины Цветаевой

Образы западной Европы в лирике Марины Цветаевой

Образы и впечатления, возникшие у поэтессы в результате ее поездок и пребывания в Западной Европе, становятся центральными темами исследования.
Цель работы заключается в том, чтобы разобраться, каким образом Цветаева воспринимала, интерпретировала и передавала свои впечатления от западноевропейской культуры в своей лирике. Исследование также направлено на выявление особых черт и характеристик, присущих ее поэтическому стилю при описании образов западной Европы .
Объект исследования – лирика Марины Цветаевой, а именно ее стихотворения, где присутствуют образы, мотивы и отсылки к западной Европе. Включение лирических произведений Цветаевой в качестве объекта исследования позволяет нам углубиться в состояние ее души и воспринимать мир таким, каким она его видела.
Исследование посвящено не только анализу самой лирики Цветаевой, но и ее сравнению с другими произведениями, где затрагиваются аналогичные темы. Также будет проанализирован контекст времени, в котором Цветаева жила и творила, чтобы понять, какие общие черты и влияния, ее имеющиеся у нее представления о западной Европе.
Первая волна русской эмигрантской литературы в данном контексте времени имеет наибольшее культурное значение . Понятие русского зарубежья возникло и сформировались после Октябрьской революции 1917 года. В этот период из России массово стали уезжать беженцы. Согласно статистике, после 1917 года страну покинуло около двух миллионов человек. В основном они уезжали в Берлин, Париж, Харбин. В этих центрах поселения русских эмигрантов была сформирована «Россия в миниатюре», которая сохранила черты русского общества. Поэзия русского зарубежья первой волны эмиграции Поэтов, оказавшихся в эмиграции, объединяло острое переживание краха судьбы России и их личных судеб. Однако в творческом плане эмиграция оказывала благотворное влияние. Стихия творческой свободы, в которой оказались поэты, вдохновляла их на написание новых произведений. Поэтому, в отличие от того, что писала советская критика, русская поэзия в эмиграции не оскудела и не вымерла, – боль от разрыва с Родиной поэтами–эмигрантами была преобразована в творческую энергию, а трагизм судьбы стал источником вдохновения. Одним из основных направлений движения поэтического процесса русского зарубежья было стремление к сохранению связи со своей национальной культурой. Именно эта ориентация на классическую традицию стала важным моментом в духовном самоутверждении литературных сил русского зарубежья. Кроме этого, за традиционализмом стояло и неприятие поэтами эмигрантами тех событий, которые происходили в России. Это следование традициям и стремление сберечь художественные ценности 19 века стало фактором, объединявшим представителей различных течений – модернистов, реалистов, неоклассицистов [12, с. 50 – 89].
В 1939 году Марина Ивановна Цветаева находилась в эмиграции. О начале войны она узнает во Франции, незадолго до своего отъезда на родину. Как любой поэт, она в такое непростое время не может молчать. Её ответом на политическую ситуацию, развернувшуюся в Европе, являются лирические циклы «Сентябрь» и «Март», ставшие основой самого значительного произведения этого периода – «Стихов к Чехии». Стимулом к написанию «Стихов к Чехии», как видно уже по названиям частей, оказались реальные исторические события, происходящие в то время в Европе.
30 сентября 1938 года было подписано Мюнхенское соглашение, или как его называют многие историки, «Мюнхенский сговор», согласно которому Чехословакия отказалась от Судетской области в пользу Германии, с чего начался распад любимой страны М. Цветаевой. Несколько месяцев спустя, 15 марта 1939 года, Германия оккупировала Чехию, присоединив ее практически без сопротивления чехов. Каждая из частей «Стихов к Чехии» отражает реакцию поэтессы на эти политические события.
Цикл открывает стихотворение «Колыбельная» («В оны дни певала дрема...)», написанное 28 марта 1939 г., в котором выражено несогласие автора с тем, что происходит в окружающем мире. Используя фольклорную форму детской колыбельной, поэтесса сопоставляет три разных события из истории: нашествие гуннов (IV век), татарское иго (XIII век), оккупацию немцами Чехии (ХХ век). Каждое из этих событий вселяет одинаковый ужас в души беззащитных людей: и тогда, в IVи XIIIвеках, и сейчас, в XX веке, матери «грозят» незасыпающим малышам отдать их врагам. Из строки, где мать предупреждает ребенка « – Спи, богемец! Не то немцу, пану Гитлеру отдам!», включающейся в параллельный ряд со строками «- Спи, младенец! Не то злому / Псу-татарину отдам!» и «- Спи, германец! Не то гунну / Кривоногому отдам!» [3, с. 461–462], мы понимаем, что для Цветаевой между этими событиями нет разницы. Все это захватнические нашествия, несущие гибель и уничтожение культуры.
В. Шливар в статье «Заметки о цикле М. Цветаевой «Стихи к Чехии»» отмечает, что в этих стихах присутствует «идея вечного возвращения, выдвинутая еще немецким философом Ницше». Обращаясь к историческому прошлому, поэтесса отождествляет немцев с гуннами и татарами, стараясь подчеркнуть, что история повторяется, и пророчествует в стихах гибель фашистской Германии, которая «рухнет так же, как царство гуннов или же царство татар» , посмевших взять на себя жестокую роль завоевателей народов. Цветаева выступает в роли поэта-пророка, тем самым продолжая «пророческую» линию, берущую начало ещё от творчества А.С. Пушкина (стихотворение «Пророк») и М.Ю. Лермонтова (стихотворение «Поэт»).
Эмоциональной доминантой цикла служит стихотворение «О слёзы на глазах…» (из цикла «Март»), которое Цветаева начала писать 15 марта 1939 года – в день, когда Германия личным указом Гитлера объявляет Чехию и Моравию протекторатом и оккупирует её. В этом произведении ярко проявился гражданский протест Цветаевой. Ее лирическая героиня, считающая чешский край родным, «смиренным» и благодатным уголком, со страстью выступает против нацистской оккупации, с горечью изображая картины разрушения Праги, гибели «маленьких полей», с воодушевлением описывает эпизоды героического сопротивления чехов.
Основное содержание стихотворения определяется развитием мотива отказа, являющегося реакцией лирического героя на комплекс внешних изменений, происходящих в мире, и в первую очередь в странах Западной Европы в 1939 году. Поэт не может принять «безумный мир» – ту реальность, в которой начинается мировая война. Подчёркивается отказ поэта от мира: «Не надо мне ни дыр ушных, ни вещих глаз…» . Эти строки содержат аллюзии на пушкинского «Пророка».
Героиня, не принимая мир, отказавшийся от вечных гуманистических ценностей, готова отречься от главного свойства поэта – творческого дара слова. Это усиливается анафорой и четырехкратным повтором синтаксической конструкции отказа, каждый раз конкретизирующего, от чего именно отказывается лирическая героиня:
Отказываюсь – быть.
В Бедламе нелюдей
Отказываюсь – жить.
С волками площадей
Отказываюсь – выть.
С акулами равнин
Отказываюсь плыть –
вниз – по теченью спин [3, с. 467].