Римская сатира

Введение

Римская сатира является жанром латинской литературы, не имеющий греческого аналога. Как про жанр типично римский Квинтилиан гордо писал, что «сатура целиком наша» («Воспитание оратора», X 1,93). В жанре сатуры писали Энний, Луцилий, Варрон, Гораций, причем Луцилий и Гораций, например, называли свои произведения и просто «беседы» (sermones). Подчеркнуто «сатирическое» содержание «сатуры» принято связывать с Луцилием, который и считался в Риме подлинным «изобретателем» жанра; он же придал ему гекзаметрическую форму. Из непосредственных предшественников Ювенала необходимо упомянуть Персия (34-62 гг. н. э.), правда, его «Сатиры» были в гораздо большей степени проникнуты философским (прежде всего, стоическим) духом и избегали прямой соотнесенности с реальностью, пользуясь в качестве объекта нападок в большинстве случаев вымышленными традиционными именами, заимствованными у Луцилия и Горация.
Сатира - это практически единственный собственно римский, не заимствованный у греков жанр. Слово «satura» («сатира») первоначально означало просто «смесь». Такими и были первые опыты в этом жанре -- сатиры римского поэта Квинта Энния (239--169 до н. э.). Энний, живший во II в. до н.э., издавая сборник своих разнообразных по содержанию и по размерам стихотворений, озаглавил их: "Saturarum libri" , то есть "поэтическою смесью", по аналогии с термином " satura", обозначающим блюдо, наполненное разными плодами первого сбора для принесения их в жертву богам. Пестроте содержания соответствовало и богатство форм: сатиры могли быть в виде диалога, послания, наставления, путевой зарисовки и.т.д
 
Глава 1. Природа и развитие сатиры
1.1 Первые римские сатирики


Сатира - это искусство держать насмешку над человеком или учреждением (таким как Церковь или правительство), или более абстрактная сущность, такая как «человечество». Ранние английские стихотворные сатирики, например, Томас Лодж, Джон Марстон и Джозеф Холл, писавшие в конце шестнадцатого века, не были восприимчивы к идее, что сатира была искусством. Муза Сатир, по их мнению, была «рычащей» музой, питаемой гневом и негодованием. Задача сатирика состояла в том, чтобы выявлять злоупотребления, выявлять аморальных личностей и коррумпированные институты и высказываться о них как можно более ясно. Сатира "говорит это так, как есть". Сложные риторические приемы, которые могут превратить грубое негодование в словесное искусство, игру остроумного интеллекта над субъектом, могут лишь препятствовать выражению прямой критики. Неудивительно, что работа Марстона и Холла привлекла внимание цензоров.
Несколько факторов действовали, чтобы изменить этот подход к сатире, пожалуй, наиболее важным из которых было увеличение частоты, в течение семнадцатого века, переводов римских сатириков Горация, Персия, Ювенала и Военного. После Реставрации 1660 года значимые версии некоторых или всех стихов Горация были опубликованы Александром Бромом, Авраамом Коули, Джоном Уилмотом (графом Рочестерским), Джоном Олдхемом, Томасом Кричем, Александром Папой, Филиппом Фрэнсисом, Уильямом Купером, и Кристофер Смарт. Персий был переведен, в частности, Джоном Драйденом и Уильямом Гиффордом. Ювенал был полностью переведен первым Робертом Стэплтоном в 1647 году, который пересмотрел свой текст в 1660 году; после этого поэты снова и снова возвращались к выбору сатиры Ювенала, с очень важными версиями, произведенными Генри Воганом, Джоном Олдхемом, Генри Хигденом,
Предпринятые переводы римских сатириков научили английских поэтов больше сатире, чем чему-либо еще.еще мог бы сделать. Переводя Горация или Ювенала на английский, поэты сразу же столкнулись с проблемой определения «духа» или тона, в котором сатирик выражает свою критику современного римского общества. Сравнивать Горация с Ювеналом было сразу, чтобы почувствовать контраст между добродушным, тонким, ироничным, самоуничижительным голосом и возмутительным, грубым, почти патологически озлобленным. Таким образом, сразу это предлагает переводчику возможный спектр позиций между истерией и легким развлечением, которые может принять сатирик; и он предлагает отношения между «истинным я» сатирика и предполагаемой «персоной», созданной для выражения социальной критики.
Далее становится ясно, что сатира - это литературная форма, глубоко укоренившаяся в современной жизни. Римская сатира, часто неясная, не может быть переведена непосредственно на английский язык, который обладает схожими качествами. Отсюда возникновение искусства под названием «подражание» - на полпути между переводом и оригинальной композицией, как описал его Джон Драйден, - хитрость которого заключалась в том, чтобы адаптировать римскую сатиру к современным английским нравам. «Подражания Горация» Александра Папы, опубликованные в 1730-х годах, должны были стать величайшими достижениями этой гибридной формы искусства, что дало значительный импульс развитию народной английской сатиры и превращению сатиры в респектабельный жанр. как описал Джон Драйден - хитрость в том, чтобы адаптировать римскую сатиру к современным английским нравам. «Подражания Горация» Александра Папы, опубликованные в 1730-х годах, должны были стать величайшими достижениями этой гибридной формы искусства, что дало значительный импульс развитию народной английской сатиры и превращению сатиры в респектабельный жанр. как описал это Джон Драйден - хитрость в том, чтобы адаптировать римскую сатиру к современным английским нравам. «Подражания Горация» Александра Папы, опубликованные в 1730-х годах, должны были стать величайшими достижениями этой гибридной формы искусства, что дало значительный импульс развитию народной английской сатиры и превращению сатиры в респектабельный жанр.
Были и другие, внелитературные факторы, которые создали условия для расцвета сатиры после 1660 года. Восстановление короля Карла II в этом году привело к формированию французского высшего общества, которое гордилось своей вседозволенностью. Общество после перемен, Англия после 1660 года, во многом определялась культурной памятью о десятилетии гражданской войны, религиозной нетерпимости и последующих экспериментах в республиканской общественной организации. Карл II больше, чем любой предыдущий монарх, осознавал важность уступок общественному мнению. Председательствуя в скептическом научном королевстве, все более и более посвящающем себя торговле и коммерции, ему часто приходилось работать путем переговоров и компромисса. Он был «легким» монархом, чье венерическое поведение с его многочисленными любовницами сделало невозможным для него моральное превосходство, привлечение комментариев в публичном театре и в частном распространении рукописного стиха.
В кругах аристократических умов их мужество измерялось по степени откровенности, которой они могли подвергнуться в политических и сексуальных вопросах, - это предприятие, продвинутое Джоном Уилмотом, графом Рочестерским, настолько далеко, насколько это возможно. У Джона Драйдена, с другой стороны, была цивилизационная миссия для искусства, включая сатиру.