Феномены силы и насилия как политико-правовые инструменты во внешней политике России

Заключение

БиблиографияВведение

Происходящая сегодня трансформация глобального миропорядка заставляет национальные правительства пересматривать внешнюю политику государства и искать новые формы и инструменты внешнеполитической деятельности, а ученых и экспертов – разрабатывать концепции и научные категории для описания и объяснения новых явлений мировой политики и прогнозирования путей развития системы международных отношений. Параллельное усиление взаимозависимости и конкуренции между отдельными странами и макрорегионами приводит к тому, что все большее значение приобретают сложные для осмысления и концептуализации явления, в том числе образ страны или группы стран, его привлекательность, способность государства или группы государств формировать политический дискурс на глобальном уровне. Новая экономическая и политическая реальность означает, что государства, не готовые влиять на мировую повестку дня и обеспечивать благоприятную для себя внешнюю среду, проигрывают в глобальной конкуренции и вынуждены следовать за лидерами.
Изменились и подходы к пониманию роли силы в международных отношениях. Если в прошлом под силой понималась, прежде всего, военная и экономическая мощь страны, то сегодня все более широко распространяется концепция «мягкой силы». Под «мягкой силой» автор термина, американский политолог Джозеф Най подразумевает силу, основанную на привлекательности национальной культуры, ценностей и внешней политики и на способности добиваться того, чтобы «другие хотели того же, чего хочешь ты».
Данная концепция оказалась востребованной в мире: о необходимости работать над укреплением «мягкой силы» говорят политические лидеры ведущих стран мира, в том числе США, Великобритании, России, Индии и Китая.
Концепция «мягкой силы» часто критикуется или даже полностью отвергается некоторыми представителями научно-экспертного сообщества. Это связано и со сложностями концептуализации самого понятия «сила» в науке о международных отношениях, и с тем, что термин «мягкая сила» применяется для описания чрезвычайно широкого круга явлений. Возможность целенаправленно наращивать и применять «мягкую силу» и оценивать степень ее реального воздействия и эффективность обоснованно нередко подвергается сомнению. Однако сама по себе популярность термина показывает, что политики и исследователи уделяют все большее внимание нематериальным факторам силы и влияния, даже если имеющиеся определения и концепции не полностью удовлетворяют критиков.
Рост внимания к «мягкой силе» также связан с тем, что в постиндустриальном мире усиливается значение нематериальных активов, в том числе с экономической точки зрения. Если в прошлом решающее значение имел физический контроль над территорией и ресурсами, то в современной экономике все бόльшую роль играют доходы, связанные с образованием, культурой, наукой, инновациями и т. п. Задачи привлечения талантливых научных кадров, улучшения репутации национального образования, экспорта культурной и информационной продукции и услуг, развития туризма оказываются важнейшими для роста благосостояния страны. Причем, в отличие от контроля над территорией и ресурсами (например, источниками сырья) с помощью «жесткой силы», преимущество в сфере «мягкой силы» достигается иными средствами. Это не означает, что значение «жесткой» силы снижается.
Однако государства, обладающие существенным военным и экономическим потенциалом, все более активно стремятся применять и «мягкую силу».
Объект исследования: роль и место понятия «мягкой силы» и насилия во внешней политике современной России.
Предмет исследования: генезис понятия «мягкая сила» в научно-исследовательских работах и нормативно-правовых актах РФ.
Цель работы: через призму истории понятия «мягкая сила» и насилия в России исследовать его движение и перспективы развития в отечественной внешней политике в условиях изменяющейся внешней среды.
Задачи работы:
1. Исследовать теоретический и практический аспект зарождения термина «мягкая сила» в России.
2. Проанализировать теоретическую и практическую институционализацию инструментов «мягкой силы» во внешней политике России.
3. Описать дальнейшую концептуализацию термина «мягкая сила», эволюцию до концепций «умной силы» и «разумной силы».ГЛАВА 1. Концепция "силы" в науке и международных отношениях

1.1. Концептуализация понятия «сила»

Большинство определений политики включают питание. Большинство международных взаимодействий являются политическими или иметь последствия для политики. Таким образом, неудивительно, что власть была известна в дискуссиях о международном взаимодействии Фукидида с сегодняшним днем. Однако долгая история дискуссий о роли власти в международных отношениях не смогла добиться большого согласия. Ученые не согласны не только с ролью власти, но и с природой власти. Ганс Дж. Моргентау (1964: 27n) предполагает, что «концепция политической власти представляет собой одну из самых сложных и противоречивых проблем политической науки». Кеннет Н. Вальц (1986: 333) отмечает, что власть является ключевым понятием в реалистических теориях международной политики, признавая, что «ее правильное определение остается предметом споров». И Роберт Гилпин описывает понятие власти как «одно из самых трудных в области международных отношений» (1981: 13) и предполагает, число и разнообразие определений должно быть смущением для политологов »(1975: 24). Тем не менее, среди ученых международных отношений широко распространено мнение о необходимости рассмотрения роли власти в международных взаимодействиях и неудовлетворительного состояния знаний по этой теме (Guzzini, 2000; Barnett and Duvall, 2005; Berenskoetter and Williams, 2007) .
Хотя часто бывает полезно различать такие силовые термины, как власть, влияние, контроль, принуждение, сила, убеждение, сдерживание, сокрушение, побуждение и т. Д., Можно идентифицировать общие элементы, лежащие в основе всех таких терминов. Роберт А. Дал (Robert A. Dahl, 1957) предположил, что основным большинством таких терминов является основное интуитивное понятие A, вызывающее (или имеющее способность вызвать) B делать то, что B в противном случае не сделает. (В следующем обсуждении «A» относится к субъекту, имеющему или влияющему на него, тогда как «B» относится к субъекту, который может быть или потенциально подвергнут влиянию.) Хотя альтернативных определений силы изобилует, никто не соперничает с этим в широко распространенной приемлемости , В следующем обсуждении термин «сила» будет использоваться в широком общем смысле, который сменяется с такими терминами, как «влияние» или «контроль», если не указано иное. Это использование не предназначено для отрицания действительности или полезности различения таких терминов для других целей.
Международная политика была определена с точки зрения влияния на «основные группы в мире, чтобы продвигать цели некоторых против оппозиции других» (Райт, 1955: 130). Хотя термин «силовая политика» имеет для некоторых сомнительную коннотацию, такое определение означает, что этот термин является излишним (Carr, [1939] 1946, Morgenthau, [1948] 1960; Sprout and Sprout, 1945; Spykman, 1942; Wright, 1955 ). Из этого
точки зрения, вся политика является силовой политикой в том смысле, что вся политика включает в себя власть. Это не означает, что политика - это только власть.
Традиционно изучение международной политики предполагало существование национальных государств с противоречивой политикой, придавая большое значение сохранению их независимости и полагаясь главным образом на военную силу. Государства с самой военной силой были обозначены как «великие державы», а «игра» международной политики «игралась» прежде всего ими (Spykman, 1942; Sprout and Sprout, 1945, 1962, Wight, 1946). Отметив, что только несколько государств обладают военными возможностями для эффективной поддержки своей внешней политики, влиятельный текст 1930-х годов утверждал, что «они одни составляют великие державы» (Simonds and Emeny, 1937: 28) .
В восемнадцатом веке «сила отдельных государств была воспринята как восприимчивая к измерению определенными четко определенными факторами» (Gulick, 1955: 24), включая население, территорию, богатство, армии и флоты. В последующие годы этот подход превратился в подход «элементов национальной власти» к анализу власти, отраженный в влиятельном учебнике Ханса Дж. Моргентау «Политика наций» ([1948] 1960 см. Также Sprout and Sprout, 1945).
Государства были изображены как стремящиеся максимизировать силу относительно друг друга, создавая таким образом «баланс сил» или стремясь создать баланс сил (Claude, 1962; Gulick, 1955, Haas, 1953, Morgenthau [1948] 1960). Каждая версия теории баланса сил разделяла предположение, что можно было бы добавить различные элементы национальной власти, иногда называемые «энергетическими ресурсами» или «возможностями», чтобы рассчитать распределение власти между великими державами. Современные версии этого подхода находятся в «Теории международной политики» Вальса (1979) и «Трагедии великой державы» Джона Мершхаймера (2001). Хотя часто бывает полезно различать такие силовые термины, как власть, влияние, контроль, принуждение, сила, убеждение, сдерживание, сокрушение, побуждение и т. Д., Можно идентифицировать общие элементы, лежащие в основе всех таких терминов. Роберт А. Дал (Robert A. Dahl, 1957) предположил, что основным большинством таких терминов является основное интуитивное понятие A, вызывающее (или имеющее способность вызвать) B делать то, что B в противном случае не сделает. (В следующем обсуждении «A» относится к субъекту, имеющему или влияющему на него, тогда как «B» относится к субъекту, который может быть или потенциально подвергнут влиянию.) Хотя альтернативных определений силы изобилует, никто не соперничает с этим в широко распространенной приемлемости , В следующем обсуждении термин «сила» будет использоваться в широком общем смысле, который сменяется с такими терминами, как «влияние» или «контроль», если не указано иное. Это использование не предназначено для отрицания действительности или полезности различения таких терминов для других целей .
Международная политика была определена с точки зрения влияния на «основные группы в мире, чтобы продвигать цели некоторых против оппозиции других» (Райт, 1955: 130). Хотя термин «силовая политика» имеет для некоторых сомнительную коннотацию, такое определение означает, что этот термин является излишним (Carr, [1939] 1946, Morgenthau, [1948] 1960; Sprout and Sprout, 1945; Spykman, 1942; Wright, 1955 ). Из этого точки зрения, вся политика является силовой политикой в том смысле, что вся политика включает в себя власть. Это не означает, что политика - это только власть.
Традиционно изучение международной политики предполагало существование национальных государств с противоречивой политикой, придавая большое значение сохранению их независимости и полагаясь главным образом на военную силу. Государства с самой военной силой были обозначены как «великие державы», а «игра» международной политики «игралась» прежде всего ими (Spykman, 1942; Sprout and Sprout, 1945, 1962, Wight, 1946). Отметив, что только несколько государств обладают военными возможностями для эффективной поддержки своей внешней политики, влиятельный текст 1930-х годов утверждал, что «они одни составляют великие державы» (Simonds and Emeny, 1937: 28.
В восемнадцатом веке «сила отдельных государств была воспринята как восприимчивая к измерению определенными четко определенными факторами» (Gulick, 1955: 24), включая население, территорию, богатство, армии и флоты. В последующие годы этот подход превратился в подход «элементов национальной власти» к анализу власти, отраженный в влиятельном учебнике Ханса Дж. Моргентау «Политика наций» ([1948] 1960 см. Также Sprout and Sprout, 1945).
В «элементы национальной власти» подхода изображали власти, как владение или собственность государств. Этот подход был поставлен под сомнение в течение последней половины двадцатого века подходом «реляционной силы», разработанным учеными, работающими по нескольким дисциплинам, включая психологию, философию, социологию, экономику и политологию (Baldwin, 1989; Barry, 1976; Cartwright, 1965, Dahl, 1957, [1963, 1984] 1991; 1968, Frey, 1971, 1985, 1989; Harsanyi, 1962; Nagel, 1975; Oppenheim, 1981; Simon, 1957; Tedeschi and Bonoma, 1972). Некоторые рассматривали бы публикацию «Власть и общество» Гарольда Лассвелла и Авраама Каплана (1950) как перелом между старым подходом «власть-как-ресурсы» и новым подходом «реляционная сила», в котором развивалась идея власти как типа причинно-следственные связи. Это причинное понятие подразумевает власть как отношение (фактическое или потенциальное), в котором поведение актера А хотя бы частично вызывает изменение в поведении актера Б. «Поведение» в этом контексте не обязательно должно быть определено узко, но может быть понято в широком смысле включать убеждения, отношения, предпочтения, мнения, ожидания, эмоции и / или предрасположенности к действию. С этой точки зрения власть является реальной или потенциальной связью между двумя или более субъектами (лицами, штатами, группами и т. Д.), А не собственностью любого из них.
Переход от концепции собственности власти к реляционной составлял революцию в анализе власти. Несмотря на древнее происхождение изучения власти, Дал утверждает, что «систематическое эмпирическое исследование силовых отношений удивительно новое» (1968: 414). Он приписывает «значительное улучшение ясности» силовых концепций тому факту, что «последние несколько десятилетий, вероятно, стали более систематическими усилиями по связыванию этих концепций, чем предыдущие тысячелетия политической мысли» (Dahl, [1963, 1984] 1991: 27-8; Dahl и Stinebrickner, 2003: 12).
Реляционная силовая перспектива рассматривает власть как многомерную, а не монолитную и одномерную. Это позволяет предположить, что мощность может увеличиваться по одному измерению, одновременно уменьшаясь на другом. Среди более важных измерений мощности: Область охвата относится к аспекту поведения Б., затронутому А. Это обращает внимание на возможность того, что сила актера может варьироваться от одной проблемы к другой. Таким образом, такая страна, как Япония, может оказывать большее влияние на экономические вопросы, чем на военные вопросы; и наоборот, может быть справедливо для такой страны, как Северная Корея. Домен Домен силы актера относится к числу других субъектов, находящихся под его воздействие. Другими словами, насколько велик Б; или сколько Bs есть? Таким образом, государство может иметь большое влияние в одном регионе мира, хотя мало или вообще не имеет влияния в других частях мира. Область влияния России сегодня меньше, чем в бывшем Советском Союзе. Вес Вес силы актера относится к вероятности того, что поведение B зависит или может быть затронуто A (Dahl, 1957; см. Также Deutsch, [1968], 1988; Lasswell and Kaplan, 1950). Таким образом, страна, у которой есть только 30-процентный шанс достичь своих целей в торговых переговорах, менее эффективна, чем одна с 90-процентным шансом, при прочих равных условиях. Это измерение может быть также назвал «надежность» влияния в. Затраты Как затраты A, так и затраты на B имеют отношение к оценке влияния (Baldwin, 1989; Barry, 1976; Dahl, 1968; Harsanyi, 1962; Schelling, 1984: 268-90). Является ли это дорого или дешево А повлиять B? Стоит ли дорого или недорого для B соответствовать требованиям A? Некоторые из них предположили, что больше власти следует приписывать актеру, который может оказывать влияние дешевле, чем на тех, для кого это дорого (Харсаны, 1962). Если A может заставить B сделать что-то дорогостоящее для B, некоторые из них утверждают, что это свидетельствует о большей мощности, чем если бы A мог получить только B, чтобы делать вещи, которые дешевы для B. Даже если A не может заставить B выполнить с его требованиями, он может быть в состоянии наложить расходы на B для несоблюдения. Некоторые утверждают, что это следует рассматривать как своего рода власть (Baldwin, 1985; Harsanyi, 1962; Schelling, 1984: 268-90). Средства Есть много средств, осуществляющее влияние и множество способов категоризации таких средств. Одна из схем (Baldwin, 1985) для классификации средств влияния в международных отношениях включает следующие категории:
1. Символические средства. Это будет включать призывы к нормативным символам, а также предоставление информации. Таким образом, одна страна может повлиять на другую, либо напомнив им, что рабство плохое, либо сообщив им, что СПИД вызван ВИЧ. Это также будет включать то, что Томас Риссе (2000: 33) назвал «коммуникативными действиями» - «спорить и обсуждать тождества, интересы и состояние мира». Дискурсы, пропаганда, обрамление и повествования также могут считаться символическими средствами влияния.
2. Экономические средства. Увеличение или сокращение товаров или услуг, доступных другим странам, имеет долгую историю в мировой политике.
3. Военные средства. Фактическая или угрожаемая военная сила получила больше внимания, чем любые другие средства в международных отношениях.
4. Дипломатические средства. Дипломатия включает широкий спектр практик, включая представительство и переговоры.
Какие размеры власти должны быть определены для содержательного научного общения? На этот вопрос нет единого правильного ответа. Однако каузальная концепция власти подразумевает минимальный набор спецификаций. Этот момент хорошо сформулировал Джек Нагель (1975: 14): любой, кто использует причинно-следственную концепцию власти, должен указать область и сферу действия. Сказать, что «Х имеет силу», может показаться разумным, но сказать, что «причины Х» или «Х может вызвать» - это нонсенс. Причиной является X и Y - причина и следствие. Если сила причинно-следственная связь, необходимо указать исход ущерб. Определение домена и области ответов на вопрос «Власть над чем?» Идея о том, что содержательная спецификация отношений власти должна включать сферу действия и область, широко распространена экспертами по энергетике, приверженными социальным научным исследованиям (Barry, 1976; Dahl, 1991, 1968; Dahl and Stinebrickner, 2003; Deutsch, [1968] 1988; Frey, 1971, 1989; Лассвелл и Каплан, 1950). Многомерный характер власти затрудняет сложение различных измерений, чтобы достичь некоторой общей оценки силы актера. Хотя между политической властью и покупательной способностью существует некоторое сходство (Болдуин, 1989), одним из важных отличий является отсутствие стандартизованного измерительного стержня для первого. В то время как деньги могут использоваться для измерения покупательной способности, нет сопоставимого стандарта стоимости, с помощью которого можно добавить различные размеры мощности, чтобы достичь общей суммы. По этой причине, оценки актора «общей власти», скорее всего, будет спорным.
Сила является центральной концепцией международных отношений (IR), но ее значение оспаривается. Это, по крайней мере частично, связано с тем, что определения термина часто не позволяют однозначно признать, что власть имеет несколько значений. Поэтому, несмотря на центральную роль концепции власти в поле, мы все еще недостаточно хорошо ее понимаем. Некоторые ученые видят «трудность достижения консенсуса в отношении наиболее подходящего способа определения и измерения такой неуловимой концепции» 3 как серьезное препятствие на пути прогресса в области социальных наук. пока совсем недавно. Несмотря на то, что среди ученых есть отапливаемые концептуальные дебаты, большинство из них не было проблематичным. Он слишком часто считался основной областью реализма и в значительной степени понимался как контроль над ресурсами, другими и / или результатами (обычно определяемыми военными, экономическими или технологическими возможностями) .5 Многие ученые, с другой стороны, прогресс по моему мнению, зависит от изменения фокуса теории от квестов для достижения консенсуса по определениям всеобъемлющей концепции исследования. Различные типы мощности взаимодействуют с другими ключевыми переменными по-разному, и нам нужно провести концептуальные различия, чтобы изолировать эти расходящиеся эффекты. В будущем тип мощности не является постоянным. Наше понимание самого важного вопроса в ИК сдерживается нашей неспособностью понять сложность различных значений власти. Цель теоретического взаимодействия с оспариваемыми концепциями заключается не в том, чтобы защищать конкретную концептуализацию против всех других, а в том, чтобы способствовать разработке более четко обозначенных подкатегорий на основе различий, которые, как представляется, имеют отношение к конкретной цели. Социальные научные термины являются инструментами и что, как таковые, они создаются с учетом конкретных целей. Какие измерения мощности наиболее важны для различия между различными типами власти. Это также означает, что нет определенного количества типов мощности, и что разные типы не обязательно находятся в прямой конкуренции друг с другом. Распределение различий между типами власти. Было предложено много таких различий. За последние несколько десятилетий одни ученые в ИК разработали такие термины, как жесткая сила, мягкая сила, умная сила, принудительная власть, институциональная власть, структурная власть и производительная сила, нормативная власть, и сетевая сила. Добавьте к этим различиям и терминам, развитым в политической и социальной мысли в более общем плане, например, власть над властью, власть с конфликтующими против консенсусной силы, диспозиция против эпизодической силы, три стороны власти, символическая сила и коммуникативная сила, и неудивительно, что власть была названа принципиально оспариваемой концепцией. Может быть, мы должны быть более удивлены тем, что многие ученые IR все еще используют концепцию, как будто ее значение было беспроблемным. В этой статье я различаю четыре разных типа власти в международных отношениях: принудительную власть, власть на переговорах, согласованную власть и институционализированную (или политическую) власть. Добавление новой типологии имеет смысл только в той степени, в которой они проливают свет на различия, относящиеся к исследованиям и практике, которые еще недостаточно изучены. Моя типология в конечном итоге мотивирована стремлением к более четкому пониманию различия между властью и насилием. Власть часто понимается в терминах, которые очень близки к принуждению и насилию, но мы также интуитивно понимаем, что использование насилия может подорвать власть и что оно может заменить власть. Хотя трудно представить политическую жизнь без отношений власти, мы должны надеяться, что насилие может быть сдержано. Тенденция нашей терминологии размывать различие между силой и силой / насилием является проблематичной как на теоретической, так и на практической политической основе. Поэтому моя типология фокусирует внимание не только на аспектах власти, которые связаны с господством, принуждением, угнетением, эксплуатацией, военной мощью и насилием, но также и на тех аспектах власти, которые связаны с способностью людей объединять свои силы и, как Ханна Арендт утверждает, что «действовать согласованно». В своей институционализированной форме власть также отражает способность коллектива формировать, стабилизировать и управлять политическим порядком. В то время как сила принуждения и переговорная сила зависят в основном от ресурсов, согласованная власть зависит от коллективных действий и поддержки